Хранитель и Виринея

Виринея висела долго, рук она почти не чувствовала, но зря Герард думал, что она почти сдалась и скоро отдаст ему камень. Как бы ни так, она с виду только висела, словно потеряла сознание, а мозг её ни на минуту не успокаивался, лихорадочно работая и просчитывая многочисленные варианты. Антимагические наручники, одетые на руки и ноги, блокировали практически все её способности, но князь кое-что не учёл, она прекрасно чувствовала воду, более того, вода была одной из близких ей стихий.

Сейчас она призывала стихию жалкими остатками магии, что ещё сохранились в ней, благодаря тому, что жрецы храма Света научили её скрывать свою способность управлять природными силами глубоко внутри. Поэтому вода пока ещё слушалась и скапливалась капельками, чтобы потом сочится сквозь камни, в которые были вбиты штыри. К кольцам на концах штырей крепились звенья цепей наручников. Оставалось ждать, когда вода сделает своё дело и размоет камень.

Виринея периодически буянила, дёргая за наручники и потихоньку расшатывая ненавистные оковы, что держали сейчас её прикованной к стене. Князь, словно издеваясь, сделал наручники из тонкого тюкарского сплава. Как тюкарам удавалось так закалить металл, что он не поддавался никаким воздействиям, было неизвестно. Они свято хранили эту тайну, организовав Орден тюкарских металлорудов. Этот орден защищал всех, кто работал с Тюкарским месторождением железной руды, и только он имел право торговать их изделиями. Орден разрастался, претендуя уже на власть в стране.

Время в заточении тянулось ужасно медленно, особенно когда весь мир сжался до каменного мешка, а внутри разрасталась тревога, о том, что точно знаешь – князь попытается найти камень, который был артефактом предков. Откуда появился этот камень в пещере, никто не знал, точнее уже и не помнили. Поговаривали, что он из пещеры древнего дракона, но как бы там не было, беречь его надо было, как зеницу ока. Его и трогать-то позволялось только в исключительных случаях, испрашивая на это позволение у духов. Дело в том, что никто не мог предугадать, как потусторонние существа захотят изменить мир. И потом, этот камень мог найти себе хозяина, и тогда лежать в пещере он больше не станет. Будет постоянно материализоваться рядом с избранным, меняя его жизнь и окружающих.

Виринея поморщилась, а Агапья ведь предупреждала не раз, только она не слушала, самонадеянно решив, что никого не подпустит к камню. И вот, как результат, висит в темнице, а пещера без надзора. И Петро оказался, гадом продажным. Интересно, за сколько он её продал. Обидно будет, если за горстку медяков.

Постепенно в памяти стали всплывать кусками события давно прошедших дней.

Храм служителей Света был выстроен много веков назад первыми жрецами-воинами. После битвы с последним драконом, разнёсшим часть Илиндийского хребта, и погрузившим в море крови половину нынешней территории Пришлых странников, воины потребовали в уплату у короны остатки Илиндийского хребта и построили на этом месте храм. Он стоял далеко в горах, теперь покрытых непролазными смешанными лесами. Воины – жрецы возвели храм из серого камня разрушенных гор. Потом он постоянно расстраивался, увеличивался, прирастал новыми строениями и территориями. Когда маленькая Виринея попала туда, там проживало несколько сотен жрецов, примерно столько же служек, а ещё ученики и последователи. И храм со всеми строениями походил на маленький город, защищённый высокой каменной стеной, и запрятанный от чужих глаз далеко в горах. Роскоши здесь никогда не было, здесь приветствовался для всех аскетический образ жизни. Поэтому повсюду царила серость. Главное здание храма было с высокой пикообразной крышей, проникающей как будто в самые облака. На вершине этой пики светилось что-то похожее на маленькое солнце, свет от которого даже в ночи указывал путникам дорогу к храму. Жрецы говорили, что это око, сквозь которое струится на землю истинный свет.

Сколько Виринея себя помнила, её домом, где она росла, всегда была эта обитель служителей истинного Света, другого дома не имела. Родителей, как таковых, она не знала, но маленькое сердце очень нуждалось в доброте и ласке. Когда она была совсем маленькой, то бегала, как хвостик, за одной из женщин – служек. Так называли женщин, живших при храме, готовивших на кухне, занимающихся уборкой во всех помещениях и смотрящих за маленькими детьми, которых отдавали в младенчестве, чтобы вырастить из них жрецов и последователей культа. Считалось очень почётным, если твой ребёнок попадал сюда.