Хранитель ядов (СИ)

– Люди любят говорить. В этом им нет равных. Вашему же желанию, к сожалению, мне придется отказать. Аспид Холл позволяет топтать свою потрескавшуюся деревянно-каменную плоть лишь нескольким живым существам.

– Первосоздатели вас подери. – Толстяк зевнул. – Снова эти ваши речи о доме, на все имеющем свое мнение. Они действительно наводят страх. Еще чуть-чуть и буду бояться, что он вычихнет меня через главные двери, как раздражающую пылинку.

– Позвольте поправить вас, господин Груже. – Вальтер появился в каминном зале совершенно бесшумно. Вот два мужчины ведут странноватую беседу, а вот их компанию уже разбавляет третий – ничуть не скрывающий презрительного взгляда, обращенного к гостю, и гремящий столовым сервизом на подносе. – Из-за вашего присутствия дом может одолеть вовсе не простуда, а, скорее, тошнота.

Пока господин Груже обескуражено моргал, Вальтер наполнил чашки чаем и сунул одну ему в руки.

– Мастер, – интонации Вальтера значительно смягчились и то, как он передавал чашку графу, нельзя было назвать ничем иным как почтением, – как долго достоуважаемый господин Тедор Груже собирается наслаждаться вашим вниманием?

Упомянутый Тедор Груже раздраженно запыхтел.

– Ты не изменяешь себе, Вальтер. – Мужчина глотнул чаю и сморщился. – Так и не научили его манерам, господин Бланчефлеер? Как же так? Ведь той же преданности вы его прекрасно обучили.

– Преданности не учат. – Граф благодарно кивнул домоправителю. – Это более состояние души, нежели итог долговременного внушения. Хотя оба результата именуют «преданностью», я предпочитаю ту, что исходит из самой души. И, к слову, Вальтер прекрасно воспитан.

– Безоговорочно верю. – Груже отсалютовал хозяину дома чашкой. – Досточтимый граф Бланчефлеер не стал бы держать подле себя человека, не обладающего определенной ценностью. Поэтому, Вальтер, я спущу тебе любую грубость, хотя и удивлен такой бурной реакции на мою персону.

– Вы просто мне не нравитесь, господин Груже, – бесстрастно сообщил Вальтер.

– Правдивость, как я понимаю, тоже его бесценное качество? – Видимо, Груже решил оставить этот вопрос в группе риторических, потому что тут же задал следующий: – Хотя бы твое гостеприимство, надеюсь, на меня распространяется? – Качнув чашкой, отчего оставшаяся темная жидкость внутри едва не выплеснулась ему на грудь, он хитро улыбнулся домоправителю. – Твой чай, как всегда, хорош, но как насчет того, чтобы принести чего-нибудь покрепче?

– Выпивать по утрам – плохой тон, – мгновенно отреагировал Вальтер.

При его словах губы графа дернулись в полуулыбке.

– Тогда господским псам тут не место. Кыш-кыш. – Груже раздосадовано тряхнул рукой с толстыми пальцами. – Хозяевам нужно серьезно поговорить.

Проигнорировав гостя, Вальтер посмотрел на графа. Тот кивнул, и домоправитель, быстро поклонившись, покинул каминный зал.

– Не понять мне вашего желания потворствовать подобному своеволию. – С трудом наклонившись, Груже, борясь с собственным пузом, водрузил чашку на столик. – Ваши люди слишком дерзко себя ведут.

– Некоторое нахальство в их поведение вызвано ощущением безопасности пребывания на своей территории. Их маленькие шалости с лихвой перекрывают усердие и точность исполнения поручений. – Граф Бланчефлеер приподнял чашку, будто собираясь сказать тост. – Что не скажешь овашихлюдях.

– Верно. – Голос Тедора Груже дрогнул. – Продажный Лукка сплоховал. Прошу прощения. Глупость не лечится. Мои бараны и правда привезли вам не того?

– Возможно, мои пояснения касательно этого поручения были слишком сложны для них, – вместо ответа сказал граф. – Или…

– Клянусь, раньше Лукка не совершал таких ошибок!

– Или, – как ни в чем не бывало повторил граф, – противник оказался им не по зубам.

– Честно признаюсь, из объяснений Лукки я абсолютно ничего не понял. Не разъясните?

– Все просто, почтенный господин Груже. – Граф был сама любезность. – В противостояние с вашими людьми вступила сила, которая, по моему глубокому убеждению, при должном желании способна обратить в бегство целое воинство.

– Погодите-ка, – мужчина нахмурился, – вы про строптивую девку? Мне рассказали про ее фокусы. Ведьма, не иначе. После ее дыма Лукка до сих пор харкает черной жижей.

Мое дыхание стало слишком шумным. Джерар за моей спиной издал тихий смешок.

– Не стоит причислять тех, кто может за себя постоять, к изгоям. – Граф поместил свою чашку рядом с чашкой Груже. – Привыкнув к гнили, можно пропустить истинно спелый плод и выбросить его только за то, что он отличается от других. Чрезмерная мнительность лишь вредит. И раз уж вы упомянули ведьм, смею предположить, что в ваши намерения входит сообщить Святой Инквизиции ваше собственное видение ситуации?

– Что вы, что вы. – Господин Груже суетливо взмахнул руками. – И в мыслях не было!