Хранитель истории династии. Жизнь и время князя Николая Романова

Начиная с рождения Николай Романович был лицом без гражданства, имея лишь нансеновский паспорт. Позже в Италии он получил специальное удостоверение ООН, где значилось, что князь не имеет никакого подданства. Поселившись в Швейцарии, от местных властей Николай Романович получил в Лозанне паспорт апатрида. Но когда Италия вошла в состав Европейского экономического сообщества, а Швейцария отказалась вступать в это объединение, Николаю Романовичу приходилось каждый раз, когда он собирался отправиться в Рим, получать в посольстве визу.

В 1990 году князь решил воспользоваться итальянским законом, согласно которому человек, женившийся на гражданке Италии, мог автоматически получить паспорт этой страны. Спустя время Николай Романович вместе с супругой был приглашён на приём в Квиринальский дворец, служивший резиденцией президента Италии. Приём был организован по случаю Дня Республики. Во время беседы президент страны Франческо Коссига[198] сказал Николаю Романовичу, что недавно подписал прошение и теперь князь – гражданин Италии.

Николай Романович вместе супругой Звевой впервые в жизни приехал в Россию в июне 1992 года, когда князю стукнуло уже 69 лет. Итальянские предприниматели, друзья Николая Романовича, решили взять его с собой в Россию в качестве гида, чтобы он рассказал о стране, занимавшей главное место в его жизни.

Николай Романович мечтал приехать в Россию через Финляндию, как бы обратным путём тех, кто бежал из охваченной Гражданской войной страны после 1918 года в сторону молодого независимого финского государства, символизировавшего надежду на спасение. Но итальянские друзья выбрали другой маршрут. Сначала Москва, а потом Санкт-Петербург. Позднее княгиня Звева вспоминала о первой поездке домой: «Это было невероятное по эмоциональному накалу путешествие. Оно длилось три дня, и всё это время Николай Романович не спал, чтобы ничего не пропустить. Мы отправились из Москвы в Санкт-Петербург на поезде. Я потихоньку наблюдала, как он сидел в купе, пожилой уже человек в футболке, и жадно смотрел в окно – на лес, на поля, посёлки, впитывая все образы, которые перед ним проносились. Так он уже в 70 лет открыл для себя эту великую страну, всегда занимавшую в его жизни центральное место»[199].

Первый визит на Родину не сопровождался вспышками фотоаппаратов и работой кинокамер. Для России он просто прошёл незаметно. Николай Романович с супругой приехал тихо, без помпы и встреч с чиновниками. О своих первых ощущениях при знакомстве с Россией Николай Романович позднее рассказывал: «Что меня удивило? Ничего. Как будто это должно было случиться и случилось. Я помню, как приземлился самолёт. Я не поцеловал асфальт на аэродроме. Я вышел с паспортом в руках. Стоит милиционер, я ему показываю паспорт, он говорит: идите. Он говорит со мной по-русски. Все

вокруг русские. Я в России. Я ведь всегда говорил: “Я вернусь в Россию”. Я никогда не говорил: я приеду. Всегда было “я вернусь”. И я вернулся. Потому что я её, в общем-то, никогда не покидал. Видите ли, у нас всегда было чувство, что мы принадлежим России, но Россия не принадлежит нам. То, что мы ей принадлежим, – это большая радость»[200].

Оказавшись в Санкт-Петербурге, князь не стал долго ждать и сразу же, заказав такси, поехал на берег Невы. Спустившись вниз, он опустил руку в воду, при этом сказав себе с улыбкой: «Теперь Нева моя!»[201] Этого момента он ждал всю свою жизнь.

Неожиданно для себя в возрасте семидесяти лет Николай Романович стал тем человеком, кого можно было назвать не только историографом семьи, но и активным популяризатором истории дома Романовых. Он снялся в десятках документальных фильмов, принял участие во многих конференциях, дал более сотни интервью иностранным и российским журналистам.