Хранитель истории династии. Жизнь и время князя Николая Романова

28 апреля 1992 года гроб с телом Владимира Кирилловича был доставлен в Петербург и перевезён в Исаакиевский собор. На следующий день состоялся чин отпевания князя, который возглавил Патриарх Алексий II вместе с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном[181], епископом Истринским Арсением[182] и епископом Новгородским Львом[183]. Глава Русской православной церкви в своём слове выразил чувства поддержки семье покойного, назвав при этом Владимира Кирилловича странным титулом «глава российского династического союза», а к вдове, дочери и внуку обратившись со словами «Их Величества». Неожиданно для петербургских властей тысячи людей пришли проститься с князем, и даже не все желающие смогли попасть в собор, многие остались вне храма на улице.

Поскольку Великокняжеская усыпальница не была готова к погребению, то на время ремонтных работ гроб Владимира Кирилловича решили поместить в Никольской церкви Александро-Невской лавры. Спустя месяц он был погребён в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора рядом со своим дедом – великим князем Владимиром Александровичем (позднее, в 1995 году, из Германии в усыпальницу был перенесён прах родителей Владимира Кирилловича, а в 2010 году рядом похоронили его супругу Леониду Георгиевну). Тем самым был заложен прецедент для захоронения потомков Российского императорского дома, но более никто из Романовых, кроме семьи Владимира Кирилловича, на «царские склепы» не претендует. К тому же в 2010 году представители правительства Санкт-Петербурга заявили, что новые захоронения в усыпальнице проводиться не будет. Точка поставлена.

В те же апрельские дни 1992 года в далёкой от России Канаде внук императора Александра III и племянник императора Николая II, сын великой княгини Ольги Александровны[184] – Тихон Николаевич Куликовский-Романов[185] записал в своём дневнике: «На Страстной неделе, в Майами, штат Флорида, США, на заседании с банкирами скончался от разрыва сердца князь Владимир Кириллович Романов. Всегда грустно, когда теряешь своего родственника, ещё однолетку. Однако, хоть мы были троюродными братьями, и оба присутствовали в соборе в Нью-Йорке на прославлении Новомучеников Российских, мы, фактически, никогда официально друг другу представлен не были. Ведь измена в 1917 году его отца, Великого князя Кирилла Владимировича, моему родному Дяде, Царю – Мученику Николаю II (да ещё до отречения Государя), а затем в 1924 году самозваное объявление себя “Императором Кириллом Первым Всероссийским”, заварившее новую смуту, раскололо Императорскую Семью и всю Монархическое Движение за границей…Спрашивают: что ж теперь? Ясно, что для тех русских людей, которые не признали самозванства Великого князя Кирилла Владимировича, его сын – князь Владимир Кириллович, не будучи ни сыном, ни внуком Императора, – ни “Великим” князем, ни “Императорским” высочеством не был. Для нас всех он является фактически тем, кто называется князем императорской крови, в обращении величается “Вашим Высочеством”, никак не “Императорским” Высочеством»[186]. Отметим, что позицию племянника императора Николая II разделяли все Романовы, включая последних двух членов семьи, родившихся до революции – княжну Веру Константиновну и княгиню Екатерину Иоанновну[187].

В это же самое время, когда Тихон Николаевич записывал свои мысли в дневнике, в американском городе Элмвуд-Парк, штат Нью-Джерси, находящийся на покое епископ Григорий (Граббе), бывший некогда самым ярым сторонником Владимира Кирилловича, узнав от своей дочери Анастасии Шатиловой[188] обстоятельства похорон в Петербурге, с грустью, понурив голову, сказал: «Мы похоронили не только Великого князя, с ним мы похоронили русскую монархию»[189].