Хранитель изумрудной печати

— Вот что, Вера, — в голосе Эльвиры послышалась несвойственная ей раньше твердость, — если ты сама не понимаешь, мой долг матери объяснить тебе положение вещей. Ты очень плохо влияешь на Ларису, твоя органическая неспособность привлекать мужчин понижает ее самооценку. Ей совершенно ни к чему стоять на твоих позициях максимализма!

— Каких позициях? — поразилась Вера.

— Максимализма! Твоя беда в том, что ты ждешь от мужчины слишком многого. В двадцать девять лет ты ждешь принца на белом коне! А такого не бывает! То есть принцы, возможно, и бывают, но они не обращают внимания на некрасивых старых дев тридцати лет!

Ого, а сейчас в голосе Эльвиры слышится несвойственный ей ранее сарказм! И врет ведь нарочно, ей прекрасно известно, что Вере нет еще тридцати, ей всего два месяца назад исполнилось двадцать девять лет! С Лариской и Генкой в кафе ходили, те тогда еще не поругались.

— Вот что я скажу тебе, Вера, — продолжала Эльвира, — уж извини за прямоту, но оставь Ларису в покое! Исчезни из ее жизни! Иначе она никогда замуж не выйдет! Никогда не устроит свою судьбу! Тебе-то, может, такая жизнь нравится, а ей нет. А если тебя одиночество уж очень тяготит, то заведи собачку. Или кошку.

— Спасибо, Эльвира Петровна, за добрый совет! — Вера наконец опомнилась и взяла себя в руки. — Я непременно его учту! А скажите честно, это Лариса вас попросила мне все это сказать или вы по собственному почину… — Ответом ей были короткие гудки. — Черт! — крикнула Вера и бросила трубку на пол. — Нет, ну какое свинство!

Она походила по комнате, обхватив себя руками, и через некоторое время смогла немного успокоиться.

Нет, ну как вам это нравится? Она, видите ли, мешает Лариске устроить личную жизнь! Слова-то какие, прямо как из милицейского протокола.

Говоря проще, по словам этой заразы Эльвиры, Вера сбивает Лариску с толку — та видит, что Вера живет одна, и считает, что так правильно. Да нет же, Эльвира небось думает, что Вера настраивает Ларку против этого мерзавца Генки, потому что самой завидно: у подружки, мол, кто-то есть, а у нее никого, так вот надо так сделать, чтобы у Ларки тоже никого не было.

Но это же вопиющая ложь! Ларка сама позвонила, когда была в невменяемом состоянии. Когда они с Генкой не в ссоре, Вера с ними и не видится совсем, потому что ей Генка не нравится. Противный он, глаза наглые, и все посмеивается, а еще норовит то ущипнуть, то шлепнуть. Причем исключительно из вредности, потому что как-то в подпитии высказал Вере, что такие, как она, его совершенно не интересуют. Гонору много, а толку мало. Сама, мол, чувырла, отворотясь не наглядеться, а из себя недотрогу строит.

Хотела Вера тогда ему по морде двинуть, да постеснялась скандал в публичном месте устраивать. А потом сделала вид, что забыла про это. Генка-то небось и правда забыл, потому что здорово пьяный был тогда. А Вера старалась с Лариской без него общаться. И тогда, на день рождения, позвала ее одну. Думала, посидят в кафе, поболтают. Большую компанию звать не собиралась, да, откровенно говоря, и нету у нее столько друзей. Из подруг осталась одна Лариска, со школы дружили. А теперь, похоже, дружба врозь…

Нет, ну наглость какая со стороны этой Эльвиры Петровны! Ведь Лариска сама навязалась Вере со своими проблемами! Два дня у нее провалялась, Вере пришлось всех учеников отменить! А денежки, между прочим, ей не лишние. Тем более что за врача и лекарства Вера нехилую сумму отдала. За то и получила по полной программе. И надо же, вроде бы мамаша у Ларки — женщина весьма недалекая, заполошная и болтливая, а тут — нате вам, изложила все как по писаному! Откуда только что взялось!

Но вот еще вопрос — что теперь делать с путевкой?

Небось если вернуть, то не примут, а если примут, то денег и половину назад не получишь. Всего-то два дня осталось до вылета…

Ох, ну до чего же все они Вере надоели! Проворочавшись полночи без сна, она прикидывала так и этак. И все получалось плохо. Бросить все как есть и забыть эту историю? Жалко денег на путевку. Забрать у Ларки эту чертову путевку и позвать кого-нибудь с собой? На фирме, конечно, все устроят с минимальными потерями, им тоже выгодно, чтобы место не пустовало. Но беда в том, что Вере совершенно не к кому обратиться. И выходит, что мерзкая Ларкина мамаша права: Вера одинока, нет у нее не только близкого мужчины, но и просто друзей-приятелей.

Стоп! Вера вскочила с кровати и высунулась в открытое окно, прикрывшись занавеской. Холодный осенний воздух помог, отрезвил. Она успокоилась, и мысли, которые гнала от себя, ушли. Не совсем, конечно, ушли, просто уплыли в глубину, как рыбы. Вера вернулась в постель и заснула.