Хранитель Лачубту-нгуо

Мне тоже захотелось влепить ему затрещину или хотя бы обматерить как следует. Однако криворукий бандит так нелепо выглядел, что я сначала усмехнулся, а затем и вовсе захохотал. Попутчики с недоумением посмотрели на меня, но потом – видимо не выдержали нервы, громко рассмеялись. Даже раненый папаша Сян поддержал нас.

– Эй! Вы чего там лясы скалите? Лучше посмотрите, как там олени – отстали, или нет? – донеслось из кабины.

Кое-как подавив смех, Охотник дернул створку двери, но ее заклинило взрывом. Тогда Хорек открыл свою, и нам стало видно, как поток оленей на дюжину метров огибал грузовик и уходил по левой стороне.

– Олени обходят нас. Думаю, теперь они уже не побеспокоят, – передал я экипажу.

– Ну, вот и отлично! – подытожил водитель.

Несколько секунд мы тихо сидели, первой не выдержала девушка:

– Ой, а я так испугалась! Когда увидела гранату на полу, решила, всё – писец! Думала – вот сейчас как рванет, и я разлечусь на много-много маленьких кусочков.

– Да я ваще реально труханул! – вставил Ли.

– Спасибо тебе большое-пребольшое, Ярослав, – девушка с благодарностью посмотрела на меня, – Ты просто спас всех нас!

– Всегда к вашим услугам, – улыбнувшись, произнес я и слегка наклонил голову вперед.

– Ну мля, ты чувак даешь ваще! Я даж не просек, чё тварится, а хлопушка ж двигала к тварям! – глаза Хорька светились от восхищения.

Сян Аристархович спросил, мол, не проще ли было пинком послать гранату за борт. На это ответил, что в футбол в детстве играл очень плохо – не мог попасть даже в открытые ворота, поэтому дворовые пацаны всегда ставили меня вратарем. Но вот в хоккее щелкал я довольно метко.

– Слава хоккею и единственному в мире хоккеисту-самураю! – воскликнула Василиса, и все опять рассмеялись.

Спустя некоторое время топот копыт стал отдаляться и затихать. Василиса помогла вытащить осколок из ноги Сяна и перебинтовать рану. Путешественники поужинали на ходу, на этот раз Охотник достал из сумки большую канистру с коньяком и всех угостил. Хмелея от крепкого напитка, мы весело болтали о разном, шутили анекдотами и делились интересными случаями из жизни до самой ночи. Этот полный приключениями день немного сблизил нас.

После того, как все расположились удобнее для сна, Рустам приглушил свет. Теперь к монотонному реву двигателя и мерному покачиванию вездехода прибавилась темнота салона и усталость долгой дороги. Пассажиры быстро погрузились в долгожданный сон.

Глава 4

Сон

– Ярик! Лови шайбу! – прокричал мальчуган, делая мне пас. Он немного промахнулся, и шайба ушла чуть дальше. Я погнался за ней, но на навстречу выскочил один из противников, кстати, единственный, у кого были коньки. Остальные ребята бегали, кто в чем был – коньки в наше нелегкое время сложно достать, да и цена у них такая, что не каждому родителю по карману. Хорошо хоть с клюшками было проще – когда-то в нашем городе находилась фабрика по их производству, поэтому остались склады с готовой продукцией. Правда, к тому времени как я подрос, большинство клюшек растащили на дрова и прочие нужды. Поэтому отец сумел достать только клюшку для левшей – ее надо было держать с другой стороны. Неудобно конечно, но ничего, приноровился. Зато теперь против меня сложно играть: вот и сейчас передвинул клюшку в сторону, где противник не ожидал ее увидеть. Забрав шайбу из-под его крюка, я направился дальше к воротам, которыми у нас служили расставленные кирпичи.

Играли мы не на катке, а на одной из дорог охраняемого района. Разбитый асфальт сковало ровным слоем льда, а машин в городе не было – стражи запретили ездить в центре. Поэтому никто нам не мешал целыми днями гонять шайбу в нашем дворе. Хотя через пару кварталов было подобие настоящего катка, но там играли ребята постарше, и нас туда не пускали.

Сегодня на воротах поставили Сашку. Играет в принципе неплохо, но ему один раз угодили шайбой по лицу – двух зубов как ветром сдуло, и с тех пор он ее боится. Этим я и воспользовался: перетасовывая шайбу, разбежался и сильно размахнулся для броска. Сашок повернулся боком и закрыл лицо толстыми стрелецкими рукавицами – ему, как вратарю специально такие выделили. Однако ударять я не стал, а спокойно подъехал и загнал резиновый снаряд между его правой ногой и кирпичом.

– Шесть – четыре! – сообщил Ляо, исполнявший сегодня обязанности судьи. У него с братом-близнецом была одна клюшка на двоих, вот они по очереди играли и судили.

– Ты чего гонишь? – возмутился Цинь, как раз брат Ляо. – Было же: пять – пять!

– Тот гол не считается! Кирпич случайно сдвинули ногой – была штанга!

– Ни фига! Решили же, что гол! – возмутился Цинь, на что брат ответил, – Я не понял, кто сегодня судья, ты или я?

– Да из тебя судья как из меня балерина!

– Щас в репу дам!

– Попробуй!

Братья сбежались и начали друг друга колотить. Никто не вмешивался – все давно привыкли к их частым перепалкам.

– Эй! А где моя шайба? – вспомнил я о своей любимой шайбе – она у меня была настоящая, а не вырезанная из какого-нибудь куска покрышки. Я очень ей дорожил, и было бы обидно потерять такую редкость.