Хранитель подземелий

– Нет, – качая головой, Алагар отошел к краю стены и облокотился на перила, всматриваясь в неестественно быстро сгущающиеся тучи у закатного марева, – нет, достаточно смертей с меня. Возвращайся к своему рабовладельцу и скажи, что Ранкор всегда готов принять его вызов.

И тут черные тучи начали обретать форму человеческого лица.

– Что за… – пробормотал Алагар, но тут же был свален молнией, угодившей ему меж лопаток.

Как только незримые путы ослабли, стоило Алагару отвлечься на странную фигуру в небесной мгле, Варзхел оборвал парализующее заклятие, вытянул руку, притянув к себе клинкообразный посох, и нанес подлый удар в спину своему старому другу. Когда увечный Варзхел с лязгом стальных доспех и стоном поднялся, по так называемой погоде он все понял – скоро владыка подземелий Заргул Многорогий явится лично, хранитель подземелий изначально не собирался вступать в бой, уверенный в превосходстве своего войска, но теперь расклад изменился, армия разбежалась, и требовалось его вмешательство. В такие моменты лучше не мешать повелителю, лишь под руку можно попасться.

– Варзхел! – окликнул его со спины знакомый голос, принадлежавший старому другу и учителю.

Бронированный чародей, служивший Азрогу, повернулся и, увидев знакомые лица, ответствовал:

– Готовьтесь встречать Заргула! – и исчез за вспышкой синего свечения.

Варзхел мгновенно ретировался в Азарельд телепортацией, сделай он это секундой позже – и ему бы не поздоровилось. К растянувшемуся на вершине башни телу Алагара уже со всех ног бежала Танриль и Третий Архимаг Йоши-Року мчался ей вдогонку.

– Алагар! – вскричала Танриль, подбегая к телу, лежащему лицом книзу, бережно перевернула и ахнула, лицо его было бездвижно, свет в глазах померк, признаков жизни не наблюдалось, – нет! Это моя вина, подоспей я раньше, вдвоем мы бы справились с Варзхелом… Будь он проклят! – вскричала она.

– Идет война, Танриль, – покровительственно положил ей руку на плечо Йоши-Року, – если кто и виноват, то только Заргул.

Когда она ощупала пульс Алагара, приложив руку над его шеей, биения не почувствовала. Тело было бездыханно и мертво.

– Нет, Алагар, нет… как же так, – из глаз ее полились слезы, – ты не можешь… Прошу, дыши, дыши! – она била мертвеца по щекам, трясла за плечи, но безуспешно.

– Уже поздно, Танриль, – смиряясь с судьбой, склонил голову Йоши, – он ушел.

Она понимала, что должна спасать жизни раненых, осознавала, что теряет драгоценное время подле уже покойного человека, каждая секунда промедления может стать роковой для покоцанных защитников Ранкора. Но уйти и исполнить свой долг целительница не могла.

– Тогда я верну его, – решилась Танриль.

О некромантии речи не шло, вернуть недавно погибшего человека можно было древней целительской техникой, которая задействовала всю магическую и жизненную силу врачевателя.

– Понимаешь ли ты, какая расплата за это тебя ждет?

Танриль молчала, концентрируя в себе все ресурсы, что поддерживали в ней жизнь, обращая их в магическую силу.

– Ты не имеешь права умирать ради него, – стоял на своем Архимаг, – умирающие воители зовут тебя, ты нужна им. Их семьи проклянут тебя, узнав, что ради того, чтобы получить желаемое ты так легко приносишь в жертву тех, кто не пожалел себя ради будущего мира.

– Кэлрен справится, я ее хорошо обучила, – тихо сказала Танриль.

Впервые Йоши-Року повысил голос на свою любимую воспитанницу:

– Ты должна быть в лазарете! Это твой долг! Алагар не единственный, кто умер этим днем, но остальных же ты не спешишь спасать. Чем тот же Керрис Галарт или болтливый деревенский парниша хуже?

Ответ был очевиден и лежал на поверхности, честный ответ, вынужденная откровенность – Танриль не умела лгать, а обманывать своего любимого и уважаемого учителя позволить себе не могла, пусть и противилась его воле.

– Я не смогу жить без него, мастер.

Йоши медленно кивнул несколько раз, словно вкусил старое вино и оценивал его на вкус, затем ответил:

– Но ведь и он испытывает к тебе сильные чувства, думаешь, Алагар будет счастлив, зная, что его возлюбленная нарушила свои священные обязанности, взяла на душу тяжкий грех и отдала жизнь, чтобы вернуть его, что он никогда больше тебя не увидит, не насладится твоим присутствием?

Танриль утерла слезы, плечи ее содрогнулись, срывающимся и падающим голосом она тихо ответила:

– Это эгоистично, я понимаю, но иначе я не могу. Я люблю его, учитель.

Йоши с досадой слабо хлопнул костлявой рукой по массивному зубу башни и, вглядываясь в небосвод, напоследок сказал:

– Любовь коварна и толкает на безумства. Я не буду тебе мешать, делай так, как считаешь правильным. Каждый должен пройти свой путь так, как у него выходит.

Темная пелена туч накрыла собой все небо, в сгущающейся мгле лицо заострилось, просвечивалось каким-то странным огнем, внутри которого сверкали молнии и грохотали раскаты грома, над острой головой расходились ветвистые рога, коих было несметное число. Призрачное существо шириной в сотню метров, высившееся над держателями оружия на стене Вархула, смеялось над ними, бросало вызов защитникам мира.