Хранитель подземелий

Рокшас уже обернулся и собрался помочь Азилуру, что обменивался очередями из разрушительных энергетических сфер и разрушительных лучей магической ауры с Хейларгом, как вдруг перед лицом его возник Кразлак, растянувший губы в странной гримасе – что-то между одержимой улыбкой до ушей и полным ярости оскалом. Он схватил Рокшаса за плечи, и тут хаглорианец ощутил страшную боль. Скверна пожирала его изнутри. На алой коже его начали появляться пятна цвета плесени, его кожа трескалась и лопалась, из дымящихся ран стекали струи скверны. Кразлак Губитель стоял из последних сил без посоха в руках, он знал, что умрет, но во что бы то ни стало вознамерился утащить Рокшаса с собой на тот свет. Вот лопнули глаза равшара, из них потекла жидкая скверна. Рокшас не вопил от боли, хотя она разрывала все его существо. Ученик Третьего Архимага понимал, что умирает.

– За Ранкор! – прокричал он, после чего из его рта хлынула кровь, смешанная со скверной.

Рокшас всадил горящий конец посоха Кразлаку под ребра, пустил всю магическую силу, которую только могло вобрать в себя его тело, после чего равшар в страшных муках завопил. Он полыхал зеленым огнем – пламенем, напоенным силой леса Лайнур-Арая, которая секунд за десять оставила от Губителя лишь голый скелет, что упал на землю одновременно с Рокшасом, вены которого вздулись, став почти черно-зелеными от того, что кровь в них пропиталась скверной.

Азилур кинул взгляд на поборище двух магов, этим минутным отвлечением воспользовался Хейларг, ударив телекинетической волной и отбросив тем самым Азилура на двадцать шагов. Старый маг врезался затылком о толстый сук, грохнувшись без чувств на корни дуба. Можно было убить его без затруднений, однако что-то заставило руку Хейларга дрогнуть. Увидев, как один из них, погибая мучительной смертью, нашел в себе силы отплатить врагу той же монетой, а другой рискнул отвлечься от смертельной схватки, в которой, признаться, уступал, из печали об участи старого товарища, красноголовый решил не множить свои грехи перед Всевышним. Пусть того и требовал Многорогий, а Хейларгу было крайне затруднительно противостоять его воле, маг из Азарельда ясно видел, что морали и благочестия куда больше на противоположной стороне, тогда как в своем народе, пропитанном ядом из катакомб и сведенным с истинного пути свихнувшимся диктатором, не было теперь ничего, кроме до одержимого фанатизма категоричного служения злу.

– Сколько же крови мы вам попортили… – устало вздохнул Хейларг, обращаясь к молчаливым деревьям и птицам, что уже давно разлетелись.

Когда Азилур пришел в сознание, кроме него и трупов среди поваленных и уцелевших деревьев никого не было. Молчаливой свидетельницей сражения колдунов была лишь стена Вархула, возвышавшаяся вдали.

***