Хранитель подземелий

Двое магов, черпающих силу в подземельях Азрога, вот только один был в разы могущественнее другого. Под стеной на относительно безопасном расстоянии давно уже собралась толпа горхолдов, с боязливым интересом наблюдавшая за поединком своего вождя и неизвестного им пришельца. Кто-то стоял молча, во все глаза следя за магической битвой, некоторые прославляли имя Многорогого и его заслуги. Регалии Заргула были неоспоримы для военных, которых в толпе стояло прилично.

Алагар осознал, что для победы стоит перестать сражаться на поле, которое полностью контролировал противник. Силы подземелий были хорошо известны Заргулу, хоть они и извратили его, превратив в жестокого диктатора и врага всего мира, он по праву считался сильнейшим из адептов магии подземелий. Алагару для победы нужно было иное. Он вспомнил, как сказал Юкиаре, что обрел Илгериаса внутри себя. В этом и был ответ. Мысленно он обратился к Создателю. Алагар взялся обеими руками за посох, оперся на него и закрыл глаза. В его воображении сияла ярким светом сфера Арая Илегриаса. Он нашел ответ.

– Решил помолиться перед смертью? – рассмеялся Заргул, – только не слишком долго – у меня полно забот поважнее, чем убивать тебя.

Алагар чувствовал, как светлая, чистая сила наполняет его. Вера была мостом между ним и высшим началом, просящий да получит, как помнил Алагар из Священного Писания, как было описано в Книге Трех Миров. Светлая сила переполняла его, Алагару казалось, будто он обрел невесомость и воспарил, и сейчас пролетает где-то высоко, над облаками. Но смертное тело не способно выдержать такой прилив магической силы. Его скрутила сильнейшая боль, хоть муки и не отразились на каменно-спокойном лице Алагара, слепящее сияние вокруг Алагара жгло его кожу, плоть, но он твердо стоял на ногах. Чародей попробовал сфокусировать силу в посохе, но атрибут разлетелся на куски – разумеется, столь примитивный инструмент не был рассчитан на такую мощь. Оставалось одно – сделать проводником самого себя. Пусть и хватит его только на одну атаку, одного удара должно быть достаточно, чтобы сразить Заргула и покончить с войной.

Он направил руки одну против другой, собирая силу в сфере белого света меж ними. Тело Алагара окутало не только сияние, но и языки пламени – он заживо горел. Оглушительный крик боли и ярости, выстрел потока чистой магии, идущей от Создателя. Заргул попытался ответить сфокусированной в луче энергией подземелий, но сила Илгериаса ее развеивала, неумолимо приближаясь к цели. И в этот момент начала рушиться крепость Азарельда, в ту самую секунду Юкиара разрушила источник силы и бессмертия Многорогого. Император ощутил это, понял, что теперь плоть его смертна, а приближающееся воздаяние за грехи было неотвратимо. Ропот среди горхолдов, глядевших то на обваливающийся форт и летящих с рушащегося моста солдат в пропасть на проигрывающего правителя, был заглушаем грохотом камней, криками умирающих солдат и предсмертными возгласами их вождя.

– Я хотел блага для своего народа! Для мира! Я строил будущее! Я – император Азрога! Я…

Луч света пробил Заргулу грудь, прожег в ней зияющую дыру, после чего мгновенно погас, а сияние вокруг Алагара развеялось, оставив только огонь, доедающий остатки плоти на его скелете. Сгоревший труп Алагара, на котором не осталось ни волос, ни одежды, лишь горелое мясо на просвечивающих костях, упал на колени, а затем Алагар распластался на стене. От Заргула ничего не осталось – сила Илгериаса его испепелила. Так в одно время погибли храбрая и чистосердечная девушка, верный долгу перед родиной старый воин и нашедший искупление прегрешениям маг, достойных людей, отдавших жизни ради спасения Ранкора. А народ Азрога в один день утратил вождя и обрел свободу.

Эпилог: «Белый флаг»