Хранитель Рун

– Верно! – согласился Макс. – Но ты вроде как активировал Логрус, так что теперь это – его постоянное рабочее состояние.

Хм. Значит, я был первый, кто прошел через оцифровку искусственного интеллекта? Я подошел ближе, разглядывая облако, и вдруг в моей голове прозвучало короткое слово: «Нет».

Это было настолько похоже на системное уведомление в игре, что я даже непроизвольно дернулся, но нет – я все еще оставался в лаборатории.

– Осторожнее! – сказал Макс по-своему истолковав мое движение. – Он может фонить статикой.

На лестнице, между тем, послышались голоса, и в комнату, наклоняя головы, вошли Сельдингер, Миллер, и следом – Сильва.

При виде Логруса, ее глаза расширились, она поглядела на меня, и я заметил тревогу в её взгляде.

«Что, страшновато?» – усмехнулся я про себя. А ты думала…

– Ну-с, Сильвия, проходите сюда, садитесь вот в это кресло, – засуетился Сельдингер. – Вот так, да… Можете расслабиться – процедура абсолютно безболезненна, Ежи подтвердит – верно, Ежи?

Я кивнул.

– Вот и отлично! Просто расслабьтесь и дышите глубже… Да? Готовы? Макс, включайте!

Макс лихо козырнул, и, с улыбкой повернул какой-то рубильник.

Сильва закрыла глаза. Голубое облако начало опускаться на её голову, на какой-то момент мне показалось, что Сильва словно исчезла – остался только голубой контур, но потом я понял, что это игра отблесков на электродах – в лаборатории почему-то потемнело.

– Что у нас с освещением? – с неудовольствием спросил Сельдингер. – Макс, в чем дело?

– Что-то не пойму, – с недоумением отвечал тот. – Похоже, скачок напряжения…

Однако, спустя секунду, лампы снова вспыхнули обычной яркостью, и, одновременно с этим, голубое облако пропало.

– Merde! – выругался Сельдингер. – Макс! Что происходит?! Где Логрус?!

Макс лишь пожал плечами – его лицо выглядело тревожным, он снова защелкал тумблерами и лихорадочно набирал на панели какие-то комбинации.

– Доктор, что с девушкой? – Миллер наклонился над обмякшей в кресле Сильвой. – Мне кажется, она не дышит…

– Что?! Не может быть! – Сельдингер довольно бесцеремонно отпихнул его и заглянул в лицо Сильве. – Просто глубокий обморок, видимо, от перепада напряжения… Он приподнял верхнее веко Сильвы, нахмурился, качая головой и коснулся пальцами её шеи. Нервно облизнул губы. Изменился в лице.

Миллер повернулся к Максу. – Реанимационную бригаду сюда! Живо!

Макс, бледный, как полотно, опрометью бросился к дверям.

– Доктор, помогите мне уложить её! – командовал Миллер. – Ну же!

Сельдингер, побелевший, и трясущийся, казалось, не соображал, что от него требуется.

Миллер, досадливо крякнув, подхватил тело Сильвы и положил его на пол.

Опустившись тут же рядом с ней на колени, начал ритмично давить сцепленными в замок ладонями на ее грудную клетку.

– Этого не может быть… Это не могло случиться! Абсолютно исключено… – бессвязно бормотал Сельдингер.

Я приблизился, словно сомнабула, к багровеющему от натуги Миллеру, продолжавшему непрямой массаж сердца.

Глаза Сильвы широкими застывшими зрачками, уставились в потолок. Голова безвольно покачивалась в такт движениям Миллера, и, по её остекленевшему взгляду, я понял, что все усилия Миллера уже тщетны.

В комнату ворвались врачи с дыхательной аппаратурой и дефибриллятором, меня оттолкнули в сторону – один бросился вводить в горло Сильвы силиконовую трубку, другой – сменил Миллера; третья девушка стремительно накладывала на грудь Сильвы электроды.

– Изолиния!

– Адреналин!

– Амбушку!

Замелькали шприцы, потянулись прозрачные трубки, запищала техника.

Макс потянул меня за рукав, и мы вышли в коридор.

– Что случилось, Макс? – еле вымолвил я. – Ведь это… Это должно было быть безопасно!

Макс лишь отрешенно покачал головой и развел руками. – Не знаю! Произошло что-то необъяснимое! Логрус – он словно… взбесился!

– Хочешь сказать, – я понизил голос, – он убил её? Искусственный интеллект?

Макс промычал что-то нечленораздельное. – Нет, – выдохнул он. – Невозможно!

Вышел Миллер, отряхнул брюки, отдуваясь, промокнул лоб платком.

– Скверно, – сказал он.

– Она… – я не договорил, и невысказанный вопрос повис в воздухе.

– Да, – коротко ответил Миллер. Он обвел нас тяжелым взглядом и повторил: – Скверно!

Больше мы не разговаривали, лишь молча стояли у дверей, ожидая финала.

Так прошло, наверное, около часа – это были самые долгие минуты моей жизни.

Наконец, вышел один из врачей, странно глянул на нас, и торопливо ушел куда-то. Через минуту вернулся с каталкой, и последняя надежда, теплившаяся у меня в душе, угасла.

Сильва была мертва.

* * *

Мы с Максом сидели в кабинете, избегая встречаться взглядами. Только что мы стали свидетелем сцены, когда Сельдингер, брызгая слюной, кричал на врачей, чтобы везли тело Сильвы в реанимационную палату и подключали к аппарату. Когда один из них попытался объяснить, что они уже констатировали смерть, после почти часа безуспешных попыток реанимации, он сорвался на визг, и, топая ногами, орал, что Сильва не могла умереть.