Хранитель Силы

– Не тороплю тебя, – дипломатично и нежно сказала она. – Я сейчас уеду, а ты походи по дому, по земле, почувствуй, что такое собственность. Здесь все твое! Даже вот эти серебряные ложки!.. Ты заслужил это, Андрей. Я помню твои рассказы о нищенской жизни в России, о бедности семьи, от которой ты бежал и скитался по вокзалам и баржам.

– Я бежал не от бедности, – машинально воспротивился Хортов и замолк.

– О, ты много поймешь! И меня поймешь.

Осматривать свои владения Хортов отправился тотчас же, как только «мерседес» Барбары вырулил за пределы территории. Он приметил на заднем дворе гараж на несколько боксов и в первую очередь отправился туда, чтобы спрятать подложный паспорт. Но в саду, напротив гаража, оказался Шнайдер, который снимал яблоки, не совсем крепко висящие на деревьях. Он сидел на стремянке и пробовал на отрыв чуть ли не каждое – это чтобы не было падалицы. После дождя все было мокро, и на старика иногда обрушивались потоки воды. Форму он уже сменил и сейчас напоминал желтого цыпленка.

– О, господин Хортов! – обрадовался дворецкий и ловко спустился на землю с пластмассовой корзиной яблок. – Как вам понравился обед?

– Неплохо, Готфрид, совсем не плохо, – через губу сказал Андрей, как и положено хозяину. – Весьма питательно.

– Моя жена готовит прекрасно, – не удержался Шнайдер. – Да, особенно борщ, господин Хортов. И знаете, кто ее научил такому колдовству? Я! Потому что я давным-давно умею готовить настоящий украинский борщ.

– Были в плену? – упер палец в эмблему дорожной службы на груди.

– Да-да, господин Хортов, в городе Курске строил дома! – с гордостью сообщил старик. – И немного говорю по-русски. Если вы позволите, то мы можем общаться на вашем языке. Мне очень важно для практики.

– Запрещаю! – категорически отказал Хортов. – Практика мне тоже нужна. Знаете, чем я занимаюсь?

– Безусловно, господин Хортов! Читал вашу статью! Мне нравится, что вы пишете о стариках, о судьбах людей… И о немецких исторических проблемах. Современная пресса – это криминал, грязные истории и катастрофы. Не обижайтесь, но русская тоже! Жаль, что Россия взяла на вооружение пороки Запада.

Его осведомленность о делах хозяина слегка настораживала, однако Андрей объяснил это происками законной жены – даже прислугу натаскала…

– Вы читаете русские газеты?

– Иногда покупаю, когда езжу в Берлин. Так, из любознательности читаю, пользуюсь Интернетом. – Старик оказался неожиданно словоохотливым. – Я много пропустил в юности, да… Теперь наверстываю в старости. Мне было четырнадцать лет, когда Гитлер пришел к власти. Вы представляете мою юность?

– Штурмовые отряды?

– Я не знал, чем все это закончится, – признался дворецкий. – Мы были молодыми и очень хотели поправить дело. Ведь Германия стояла у последней черты. Помню, когда моего отца выбросили за ворота, он готов был поддержать какой угодно режим. – От воспоминаний его глаза окончательно потускнели и зрачки потеряли цвет. – Была страшная безработица и даже голод!

Хортов молчал, посматривая на гараж, и Шнайдер наконец спохватился, снял бейсболку с седой, маленькой головы.

– Прошу прощения, господин Хортов… Я стар, и мне не с кем говорить…

– Пожалуйста, я люблю слушать…

– Вы, кажется, хотели заглянуть в гараж?

– Да, я хотел посмотреть машину.

– О, у вас прекрасные машины! Фрау Хортов поручила мне исполнять обязанности механика. Прошу! – Он достал ключи, направляясь к гаражу. – Особенно мне нравится ваш «форд» с трехсотсильным мотором. Люблю американские автомобили! Они большие, солидные, и когда садишься за руль – чувствуешь себя таким же большим и самоуверенным человеком. А какой мягкий ход, господин Хортов! Он плывет по дороге, как корабль!

Дворецкий (он же садовник и механик) открыл дверь, и Андрей мысленно присвистнул: в гараже оказалось четыре машины разных классов, от того самого корабля «форда» до малолитражного «пежо».

– Документы и ключи в этом шкафчике, – услужливо показал Шнайдер. – Автомобили заправлены. Я не успел поменять кассеты, но сделаю это сейчас же!

– Какие кассеты?

– Магнитофонные кассеты. Вероятно, вы любите слушать русскую музыку?

– Да, особенно цыганские романсы. – Надо было вести себя, как подобает, иначе старик не поймет.

– К сожалению, в Германии не купить таких записей, – расстроился он. – У меня есть лишь украинские…

– Тоже годится…

– О, я очень люблю украинские песни! – воспрял Шнайдер и вдруг запел: – Ничь така мисячна…

И голос у него был совсем неплохой…

– У вас и по-русски так же получается? – на русском спросил Андрей.

– Если бы я имел практику! – почти без акцента сказал дворецкий. – Вы бы не заметили, что я немец.

– Поставьте эту машину к воротам. – Хортов указал на «вольво». – Я выезжаю.

– Хорошо, господин Хортов. – Он изобразил китайский поклончик, но глаза оставались холодными. – Если хотите, я могу послужить вам шофером. Вы же не знаете западную часть города, там легко заблудиться.

Эту часть Берлина Андрей изучал на занятиях, помнил расположение улиц и многих объектов, но признаваться дворецкому не захотел: навязчивость его была выразительной и целенаправленной.