Хранитель Силы

Чтобы не томиться в очередях и не испытывать унижающих проверок, они прошли через «зеленую зону», вместе с туристической группой, и как только Хортов «въехал» в страну, так сразу же ощутил беспокойство. Двое в гражданском подлетели к пограничникам на выручку, но Дара вовремя прикрыла его плащом. Сыщики покрутились возле турникета, сигнал пошел дальше и выше, через минуту весь аэропорт был под незримым оцеплением.

– Что, теперь мне всю жизнь ходить под твоим плащом? – спросил он хмуро. – Или сдаться да отдохнуть в родной тюрьме?

– Тебе плохо под моим покровом?

– Хотелось бы пройти с гордо поднятой головой.

– Кому-то ты еще интересен, – определила Дара. – Это же совсем неплохо, значит, еще не забыли о тебе.

– Давай полетим на юг, – предложил Андрей. – Там меня никто не знает, да и тепло, и можно купаться в море.

– Мы должны ехать в Великий Новгород, – напомнила она.

– Зачем?

– Я представлю тебя Стратигу.

– Такое чувство, будто меня обокрали, – признался Хортов.

– Ты еще не успокоился?

– Нет, и не успокоюсь.

– Но ты же выполнил свой урок?

– Я только спрошу, зачем Пронский сделал это. Его вряд ли можно взять в оборот и заставить отказаться от своих замыслов. Он держал в руках мощнейшее оружие. Вот это было настоящее психотронное оружие… И вдруг сдался без боя?..

– Кощей мог обмануть тебя, чтоб спасти свою жизнь.

– Нет… На сей раз он говорил правду. Потому и пришел в этот костел. Все члены его рода приходили туда, если кто-то терпел поражение.

– Ладно, я не против искупаться в море, – согласилась Дара. – Только на один день.

Они сели в рейсовый автобус и переехали во Внуково. И там сыщики кого-то искали, немногие пассажиры томились на лавках, поскольку билетов не было: один из кандидатов в президенты откупил все рейсы, чтобы свезти бесплатно защитников Севастополя на День Победы – близились выборы. Сами защитники и защитницы находились в зале для богатых и почетных пассажиров, с портретами кандидата в руках и выглядели почему-то очень молодо. Дара завела Хортова в этот зал, и скоро веселая компания участников обороны ринулась по полю к самолету. Весь полет стюардессы по очереди пересчитывали пассажиров, проходя между кресел и стреляя глазами, и получалось, что двое лишних или, напротив, двоих не хватает.

В Симферополе ветеранов встречали с оркестром, повсюду разливалось беззаботное настроение, радостные люди с цветами, украинскими флагами и счастливыми улыбками, громкая музыка из динамиков, как на субботнике – одним словом, веселый праздник, – до Дня Победы оставалось два дня.

То же самое было по всему крымскому побережью и в Соленой Бухте. По дороге Хортов спросил у таксиста, по какому случаю торжество, и тот подумал, пожал плечами.

– А никто не знает, шо за праздник. Одни говорят, нефть нашли на Украине, вся страна как в море плавает. Другие, мол, газ, а третьи и вовсе: дескать, президенты договорились и теперь мы пятьдесят первый штат Америки. Со всеми полномочиями… В общем, гуляем.

Вновь прибывшим незваным гостям калитку открыл Курбатов и хотел уж отшить, чтоб не стучали, однако появился Мавр, отпихнул его и чуть ли не втащил во двор.

И у него было застолье, прямо в саду, поскольку беседка всех не вместила бы. Сам хозяин был в мундире генерал-полковника, при всех орденах и медалях, еще добавился какой-то крест, на указательном пальце появилась огромная золотая печатка, а во дворе, от ворот до крайних яблонь – белый «линкольн», поставленный на колодки.

Гостями были в основном женщины, по виду и поведению – отдыхающие, а среди четырех мужчин выделялся один по фамилии Радобуд, с круглым животом, в банальном малиновом пиджаке и в фуражке военно-морских сил – пестрый, как попугай, но, видно, богатый и чванливый. И еще один молодой, сильно пьяный начальник республиканского уровня, кавказского вида, но говорящий на украинском.

Сидели давно и уже притомились…

Хортова с Дарой усадили за стол напротив них, налили казенного вина в бокалы, однако начальник взял со стола рог, вылил туда две бутылки и подал Андрею.

– Це по-нашему!

А сам уставился на Дару, потом начал открыто делать завлекающие знаки – подманивал рукой, подмигивал, посылал нечто вроде воздушных поцелуев. Мавр пытливо поглядывал на Хортова с противоположного конца стола, а женщина, сидящая по левую руку, верно, жена, что-то шептала ему на ухо и улыбалась. С другой стороны сидел старик со спрятанными под брови, почти невидимыми глазами, и как еще выяснилось позже, инвалид. И тоже что-то бухтел Мавру.

– По какому случаю праздник, господа? – Хортов встал с рогом в руках, глянул на хозяина. – Скажи, дорогой Виктор Сергеевич, уж не орден ли обмываем? А может, очередное звание?

– Не ошибся ли ты, братец? – усмехнулся тот, валь–яжно откидываясь на спинку стула. – Меня зовут Александр Романович. Отстал ты от жизни…

– Мне простительно. Я в тюрьме сидел.

Старик справа от Мавра чуть оживился, приподнял брови и обнажил глаза. Женщины за столом прыснули отчего-то и сразу притихли, только Радобуд суеверно замахал руками: