Хранитель Силы

– Кстати, если следовать вашему регламенту, сейчас нет ни чрезвычайной ситуации, ни особого положения, – вдруг вмешался Козенец, вероятно, зная, что премьер этого спросить не сможет. – Ни войны, ни потопа…

– Да! – подтвердил премьер. – Кстати.

– Сегодняшние реформы хуже войны и стихийного бедствия, – отпарировал Мавр и насупился. – Плюс последствия Чернобыля… Прежде чем принять решение о реализации СФС, я подсчитал урон от перестройки. Более трети промышленного производства стоит, и запустить его уже никогда не удастся. Производительность сельского хозяйства упала на четверть, восстановить заброшенные земли и мясомолочное поголовье скота представляется возможным лишь через двадцать—тридцать лет. Я уже не говорю о психологическом состоянии нации. Поднимать хозяйство на энтузиазме можно было после войны. А где оно сейчас, великое и созидательное чувство?

Лицо премьера потемнело, отяжелела нижняя челюсть, и взгляд стал малоподвижным, и было не понять, чего больше в этом человеке – гнева или глубокого внутреннего разочарования.

– Ты, значит, пришел обеспечить? Давай, иди!.. По инструкциям давай.

– Каким образом хотите реализовать Веймарские акции? – вовремя подоспел на выручку Козенец. – Не деньги, не золото – бумаги немецкого происхождения. Дело упрется в технологическую сторону проблемы и международные отношения.

– Пусть технология вас не волнует, – успокоил Мавр. – Это уже мое дело. Требуется только волевое решение правительства.

– Возьму и достану решение! – Премьер чем-то стал недоволен и обеспокоен. – Как будто из штанов… Там сорок членов! И каждый свою дырку найдет, а то две.

– Нужно проконсультироваться с членами правительства и некоторыми партиями, – перевел Козенец. – Потребуется определенное время, подходы и удовлетворение амбиций каждого. Неблагодарная работа.

– Готов подождать, если не больше месяца. – Мавр остановился под толстой сосной, показывая, что дальше ни идти, ни разговаривать нет смысла.

Премьер огляделся по сторонам, словно только что проснулся.

– Значит, подожди, надо чтоб привилось. – Он подал отчего-то горячую руку. – А то начнется сплошная веревка.

Козенец почему-то не растолковал его прощальные слова, тоже сунул руку и побежал догонять шефа.

Телохранитель шел впереди и все вертел головой…

Мавр проследил, как премьер с помощью Козенца взгромоздился в джип, однако он сразу не тронулся, постоял, как самолет на старте, и с места взял хорошую скорость. И сразу стало тихо и покойно, сорванная людьми паутина уже была натянута вновь и теперь искрилась на солнце, полуголые деревья вытянулись, замерли, из последних сил удерживая остатки листьев. Утро было не октябрьское, теплое – что-то вроде бабь–его лета, невиданного уже лет тридцать: под ногами еще зеленая трава, даже что-то цветет, прозрачный воздух вокруг и высокое ясное небо с осенней холодноватой голубизной.

Мавр шел через лес по направлению к оставленной на проселке машине, благоговел, одновременно ощущая настороженность: опасность исходила отовсюду. Не могла эта встреча закончиться вот так, рукопожатием!

Прибавив шагу, он в открытую пошел к проселку и еще издалека увидел, что «опеля» на месте нет. Не выходя на дорогу, Мавр осмотрелся, еще раз выругался, поминая Бизина с его прислугой, и решил уходить лесом – массив большой, плотно перекрыть надо не меньше роты. Он перескочил дорогу и услышал шум машины: «опель» катил уже со стороны Каширского шоссе.

– Ты меня потерял? – громко и весело спросила домработница, высовываясь из кабины. – Ну что, поехали?

Он сел на заднее сиденье.

– В лесу какие-то люди. Будут останавливать, проезжай мимо.

– Они не только в лесу! – с прежним задором сказала она, разворачивая машину. – Перекрыта дорожная развязка на Каширке, армейский грузовик и три легковых. И у Голышево стоят две «Волги» и автобус – просто войсковая операция!

– Как ты думаешь, зачем такое оцепление?

– За кем-то охотятся…

– Может, охраняют территорию? Почему до сих пор ни одна машина не проехала?

– Нет, ловят. Оцепили лес и прочесывают. Видела людей в камуфляже и с оружием, навороченные такие.

– А кого ловят?

– Скорее всего, нас.

– Не нас, а меня. – Мавр приоткрыл дверцу. – Поэтому я уйду через лес, ты езжай по дороге. Они твоей машины не знают, пропустят.

– Меня-то пропустят, – сказала уверенно. – А как ты?

– Что предлагаешь? Ехать через кордоны?

– Давай рискнем. Раньше у меня получалось. – Она тронула машину, чему-то улыбаясь. – Только не мешай мне. Лучше молчи и думай о самом близком человеке. Но обязательно, чтоб был жив.

– Нет уж, барышня. – Мавр решительно открыл дверцу. – Я во все эти психологические штучки не верю.

– Ты мне не веришь, а зря. – Она притормозила. – Для того чтобы развиваться и двигаться дальше, нужно менять тактику.

– Чего-чего? – протянул Мавр, вспомнив косно–язычного премьера.

– А ничего. Если эти люди тебя схватят – все вы–трясут. Не мытьем, так катаньем. Они верят в… штучки и хорошо их используют.

– Из меня вытрясать нечего. – Он вышел из машины. – Передавай поклон своему хозяину.