Хранитель света

Разумеется, вернувшись в Москву, Паштет занимался не только тем, что по наущению Хохла шпионил за собственной женой. Были у него и другие дела, более важные, — бригадой руководить, собирать дань, подбивать бабки, решать спорные вопросы с соседями, которых за неделю его отсутствия накопилось предостаточно. За всем этим не забывал Паштет и о Юрченко: расставил вокруг банка и квартиры Казакова своих пацанов и, ничего не объясняя, велел фотографировать каждую бабу моложе сорока лет, которая туда входила. На мужиков он велел внимания не обращать: не верилось ему, что Юрченко окажется настолько глуп, что сам полезет туда, где его дожидаются. Фотографии ему доставляли каждый вечер, он их тщательно просматривал и отправлял в уничтожитель бумаг, где они под замогильный вой бешено крутящихся ножей благополучно превращались в тонкую лапшу. Все было не то. Даша Казакова вместе со своим приятелем как сквозь землю провалилась.

Хохол тоже был в Москве и действовал по своим каналам: пытался окольными путями нащупать связи банкирской дочки, чтобы выйти на Дашу через ее подружек. Дело у него продвигалось туго, едва ли не хуже, чем у Паштета: личная жизнь людей, принадлежащих к тому же кругу, что и банкир Казаков, охранялась очень строго, своих там знали в лицо и по имени, а чужих видели за версту и не подпускали. Возможно, Хохол мог бы чего-то добиться по этой линии, если бы тряхнул своим знакомством с Казаковым, но тогда вся эта затея потеряла бы смысл, и Хохлу пришлось бы уносить ноги.

Между тем Паштету донесли, что поезда южного направления вместе с загорелыми отпускниками и навьюченными гастарбайтерами начали приносить с солнечной Украины рослых, коротко стриженных ребят с широкими плечами, чугунными мордами и весьма характерными манерами. Днепропетровская братва ни с того ни с сего вдруг валом повалила в Москву, и буквально за три дня ее здесь набралось человек сто, если не все двести, — две сотни наглых, отъевшихся харь, две сотни ножей и столько же стволов, в любую минуту готовых взорвать город изнутри. Вели они себя на удивление тихо, ни во что не лезли, никого не трогали, и эта тишина очень не нравилась Паштету. Было непонятно, что затеял Хохол и по какой причине стягивает на чужую территорию свои войска, но с некоторых пор Паштет начал чувствовать себя так, словно сидел верхом на пороховой бочке с дымящейся сигаретой в зубах. Он терпел целых три дня, а потом все-таки принял меры, позвонил куда надо, сказал кому следует пару слов, и буквально на следующее утро грубые московские менты развернули масштабную кампанию по отлову и выдворению за пределы России граждан Украины, проживающих в Москве без регистрации. Отловить и выдворить удавалось, естественно, далеко не всех, а те, кого уже выдворили, пытались любыми путями вернуться обратно, но Паштет и не ждал от этой акции чего-то большего; это был способ напомнить Хохлу, что здесь он не дома, а в гостях и должен вести себя соответственно.

Само собой, Хохол мгновенно сообразил, откуда дует ветер, и забил Паштету стрелку. Поскольку они все еще числились в корешах и вроде бы делали общее дело, встречаться было решено в неформальной обстановке — один на один, без братвы, стволов, джипов и прочих атрибутов полномасштабной разборки. Паштет отправился на эту встречу, одевшись весьма вызывающе: в легкие белые брюки, сквозь тонкую ткань которых рельефно выделялось все содержимое карманов, и в белую же, аккуратно заправленную в брюки, рубашечку с коротким рукавом. Спрятать под этим нарядом даже шариковую ручку было просто невозможно; Паштет хотел дать Хохлу понять, что ничего не боится, хотя некоторые сомнения по поводу этой встречи у него все же имелись. А вдруг Хохол напал на след банкирской дочки и Юрченко и встреча эта нужна ему только для того, чтобы избавиться от партнера? Такой поступок был целиком и полностью в его стиле; Хохол частенько нарушал свои обещания и поэтому не верил, что другие могут поступать иначе.

Поехал Паштет, естественно, на «БМВ» — поцеловал жену, вышел из квартиры, спустился в подземный гараж, сел в свой «Шевроле», проехал на нем три квартала, загнал на стоянку, пересел в «БМВ» и покатил к Хохлу. Такая вот у него теперь пошла жизнь; нормальные люди содержат на стороне какую-нибудь манекенщицу с ногами от ушей и прячут ее от законной супруги, а вот Паштет прятал от жены не бабу, а машину. И странное дело: его «Шевроле» был всем хорош, с какой стороны на него ни глянь, но эта черная спортивная тачка как будто имела над Паштетом власть — не отпускала, стерва, держала его крепко. Да он и не сопротивлялся: верилось ему отчего-то, что машина эта рано или поздно поможет отыскать Юрченко и раздавить эту гниду в лепешку. Как именно поможет — вопрос другой, но с машиной этой Паштет теперь не расставался.