Хранители

Гетц с силой толкнул от себя дверь офиса. Та грохнула о стену, объявляя о его приходе. Под мышкой он небрежно, словно футбольный мяч, зажимал копию Библии Морганов.

– Зачем? – закричал он с порога. – Зачем ты это сделал?

Саймон вздрогнул от появления неожиданного гостя, но, узнавГетца, расслабился, как будто предвидел его визит.

– Ты не мог бы выражаться поконкретнее? – спокойно сказал он,откладывая в сторону утреннюю газету.

Гетц совершил проступок, которому не было прощения. Он прервал утренний ритуал, не изменявшийся с тех пор, как Саймон обосновался в своем офисе в Лас-Вегасе – просмотр деловых газет, затем отчеты подчиненных, как личные, так и почтовые (Гетц увиделсверху на столе распечатку своего электронного письма), затем новости от генерального менеджера «Изгоев из Невады» и, наконец,плавание и массаж в эксклюзивном спортклубе.

Все, кто работал на Саймона, знали, что этот ритуал священен. За его малейшее нарушение Саймон выгнал не одну секретаршу и уволил не одного менеджера. В других причинах он ненуждался.

– Ты послал моего мальчика в Пойнт-Провиденс, чтобы взорватьгостиницу «Наследие»! – продолжал кричать Гетц. – Я хочу знать, зачем ты это сделал!

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Кого ты отправил вместе с ним? Этот болван неправильно установил таймер. Мой мальчик погиб.

Гетц решил не упоминать об Оливии, хотя ее смерть еще большеразъяряла его, чем собственное поражение перед вечностью.

– Твой сын погиб? – Саймон поднялся из-за стола в знак соболезнования. Гетц ему не верил.

– Почему ты сделал это у меня за спиной? – не отступал он.

Саймон развел руками:

– Я здесь ни при чем. Видимо, твой сын подрабатывал где-то еще.

– Нигде он больше не работал! Только на тебя.

– Работал. В прошлом, – поправил Саймон. – Я его уволил. Онсложил с себя обязанности в пятницу вечером. Разве он тебе не сказал?

Гетц узнал излюбленный прием Саймона – двойное искажениеистины. Однако доказательств не было, только догадки.

– Я присутствовал при взрыве, – сказал Гетц.

Он до сих пор чувствовал себя так, будто его уши были заткнутыватой. Каждый глубокий вдох переходил в приступ кашля, а кожакраснела от малейшего колебания температуры.

– Ты там присутствовал? – Саймон вышел из-за стола. – Не можетбыть! А что ты там делал? Разве ты не должен был вернуться в субботу?

– Я задержался.

Саймон с интересом приподнял брови:

– Серьезно? В маленьком провинциальном отеле, напичканномБиблиями? Что же могло послужить причиной задержки? А! Видимо,тебе понравились услуги персонала!

Гетц еле сдержался, чтобы не полезть в драку. Его гнев был доведендо кипения еще во время взрыва и с тех пор не остывал. Сейчас онусиливался отсутствием доказательств и ответов.

– Я видел в машине двух людей. Одним из них был мой сын. Я хочузнать, кто второй.

– Могу предположить, что его новый напарник, – ответил Саймон. – А может, ученик. Может, он решил начать свой собственныйбизнес. Повторяю, я понятия не имею.

Возразить было нечего, однако ответы Саймона нисколько неудовлетворяли Гетца.

– Я вытащил это из огня, – сказал он, бросая Библию Моргановна стол.

Саймон внимательно осмотрел ее.

– Прекрасно, – сказал он. – Ты уверен, что это копия, а не оригинал?

– Я же писал об этом в отчете. Да, это копия.

– Понятно.

Саймон открыл обложку и молча прочел имена внутри. Затем онперевернул Библию другой стороной.

– Если заглянуть в дыру, – напомнил Гетц, – там видно имя – Иуда.

Саймон заглянул в дыру и кивнул.

– В оригинале другое имя – Фома.

– Молодец, хорошо справился с заданием, – сказал Саймон.

– Если ты не против, я бы хотел оставить ее себе.

Это позабавило Саймона:

– С какой такой целью?

– С личной.

Саймон немного подумал.

– Нет, – ответил он. – Она нам еще пригодится.

Гетц начал было спорить, но Саймон оборвал его:

– Помнишь хозяйку музея? У нее есть дочь, верно?

– Да.

– Та женщина, которая была замужем за братом Этана Моргана,а потом каталась по Англии вместе с самим Этаном.

– Совершенно верно.

Саймон вручил Библию Гетцу:

– Распорядись, чтобы ей доставили эту книгу.

Кто-то на месте Гетца обрадовался бы такому хорошему поступку. Но Гетц знал: если Мэлори Саймон делает что-то хорошее, он непременно извлечет из этого немалую выгоду. Однако в данный момент ему ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

– Будет сделано, – сказал он.

Саймон снова прошел к своему месту за столом. Гетц собралсяуходить.

– Мои соболезнования по поводу смерти сына, – сказал Саймон. – Если нужна помощь…Это звучало как издевка, и Гетц оскалился в нервной улыбке. Сердце у Саймона слишком зачерствело, чтобы ощущать соболезнование.

На самом деле, Саймон плясал на могиле его сына, и оба они знали,что Гетц ничего не докажет.

* * *

Через двадцать минут после ухода Гетца в офис Саймона вошелБрэд Питцер и вытянулся по струнке, как оловянный солдатик.

– Я слушаю, – сказал Саймон.

К чему вступления, к чему светская беседа? Питцер – пешка, а нечеловек.