Хранители

– Ой, поверь, она не стоит твоих душевных терзаний, – возразил он, снова напуская на себя скучающий вид, – она же собственную мать предала, ни секунды не подумав. А до этого – искренне любящего её мужчину. Я говорил, что ищу совершенно чистые души. И их я пестую и лелею, как величайшую божественную ценность. Такие души слишком редки и ценны, чтобы их уничтожать. Общепринятый выбор людишек в пользу саморазрушения, жертвенности или, наоборот, предательства, и, соответственно, нескончаемых страданий, слишком малозначим для меня. Я – своеобразный энергетический санитар.

– Чем же тебя привлекает моя душа в таком случае? – не сдержала сарказма Дана.

– Могу рассказать, – он лукаво повёл бровями, – но не бесплатно.

– Он не видел тебя, – подсказала Марьян, – и ты не поддаёшься его воздействию.

– Послушать тебя, так ты какой-то бог справедливого воздаяния, – презрительно фыркнула она.

– Называй меня Бегемот, – снисходительно разрешил он.

– У тебя мало дел в том мире, что ты пришёл сюда вершить свою так называемую справедливость? – продолжала она его поддевать.

При этих словах он так на неё посмотрел, что она поёжилась.

– Ты ещё маленькая, чтобы задавать такие вопросы.

– Чего?? – взвилась Дана, но Марьян мягко коснулась её руки.

Она давно уже сидела в раздумьях, пытаясь понять, каким образом они могут выведать у этого существа его задачу. Информацию он выдавал крайне неохотно.

– Где вы так хорошо научились говорить по-английски?

– Языки для меня не проблема, – ответил он, – это одно из моих отличительных качеств.

Джим глядел на него исподлобья.

– А чем Кир-то тебе насолил? – спросила Дана, – тоже типа грешная душа?

– С Киром ты меня тоже удивила, – улыбнулся он практически своей прежней, Бегемотовской улыбкой, – я хотел попробовать вытащить его, дать, так сказать, последнюю возможность вернуться к самому себе. Но…, – он хлопнул себя по колену, – ты и здесь меня опередила.

– Ну а чего ты хотел? Я же психолог. Что увидела, то и сказала.

– В том-то и дело. Я знал, что его процесс саморазрушения доходит уже до крайней точки. Ему и оставалось-то максимум полгода, если бы Вика не привела тебя.

– А что бы с ним случилось? – поинтересовалась Марьян.

– Печень. Он попал бы прямо ко мне на операционный стол, и готово дело. Ты у меня из-под носа добычу увела, – он щелкнул пальцами.

– А как ты узнал про его брата? – удивилась Дана, – он тебе рассказывал?

– Мне необязательно знать подробности ваших трагедий, чтобы забирать ваши души, – веско сказал Бегемот и сделал глоток воды, – а вот почему его братец явился именно тебе…, – он не договорил и подмигнул ей.

– Подожди, – Дана потёрла лоб, словно не веря вспыхнувшей в голове догадке, – его брата что ли ты….?

Она встретила его взгляд и побледнела.

– А вот тут пожалуйста поподробней, – решительно встрял Джим, уже с минуту ерзавший на своём месте.

Бегемот как-то по-волчьи оскалился и сжал челюсти.

– Брат Кира, как и некоторые другие люди имели одну особенность, – заговорила Дана вместо него. Ей теперь овладело лихорадочное возбуждение, перебивавшее усталость, – ни с того ни с сего они начинали ходить во сне, кого-то или что-то искать по ночам. И в один критический момент по разным причинам погибали.

Бегемот поджал губы.

– Говори! – потребовала она.

Он долго смотрел на Марьян, словно считывал информацию с её биополя.

– Ты уже знаешь? – прошептала та побелевшими шубами.

– Я знаю всё, – сказал тот и добавил, обращаясь к Дане, – а ведь тебе, радость моя, я тоже давал второй шанс. И третий. И четвёртый. Сразу после того, как всё понял. И про брата Кира, и про твоего… Но ты не воспользовалась ни одним из них.

При этих словах Дана почувствовала, как её спина покрывается ледяным холодом. Она судорожно сглотнула и выдавила:

– Моего кого?

– А знаешь, когда я всё понял? – словно не слыша этого слабого вопроса, насмешливо продолжал он, – когда ты грохнулась в обморок. В ресторане. И мы тебя отнесли в твой номер. К тому моменту, как ты открыла глаза, я уже знал, что ты в моей власти. Никакой Кир мне теперь не нужен. Тем более, жалко его пса. Если он помрёт, кутёнок будет тосковать. А вот ты меня продолжала удивлять.

Дана только дышала и моргала.

– В чужом теле, с изменённой личностью, с родовой программой саморазрушения, к которой ты радостно присовокупила и свою собственную…., – Бегемот вздохнул и обречённо покачал головой, – ты каким-то непостижимым образом умудрялась искать свой путь и делать нужный выбор. Более того, в твоём присутствии другие тоже делали нужный выбор для себя, тем самым помогая тебе. И это мне непостижимо.

– В чужом теле…, – эхом повторила она, – в…. каком это смысле… с изменённой личностью?

Он поднялся, сразу приняв суровый и даже угрожающий вид, и, глядя на Марьян, потребовал:

– Так и быть, детки. Я расскажу всё, что мне известно о ней и о том, какое отношение она имеет к вашим Стражам. Вам для этого не понадобится входить в ваши трансы и просматривать по сто раз кого ни попадя. Я расскажу один раз. Но взамен я заберу её. Это моя цена.