Хранители

Дана тоже встала, но её фигура на фоне облика Бегемота выглядела куда менее внушительно, и сказала ему по-русски:

– Позвольте уточнить, какого чёрта ваше величество договаривается об обмене информации на МОЮ бессмертную душу, не спрашивая МЕНЯ? А?

Он усмехнулся и подступил к ней ближе. Но, прежде чем он сделал второй шаг, между ними каменной стеной вырос Джим.

– Без меня она никуда не пойдёт, – твёрдо заявил он.

От удивления из головы сразу вылетели все обидные слова, наспех заготовленные для Бегемота.

– Это моё условие, – сказал в свою очередь Джим.

– Ты мне не нужен. В том мире я и сам ориентируюсь.

– Тогда попробуй только к ней прикоснуться. Если тебе всё известно, ты знаешь и то, зачем я здесь.

Бегемот смерил его презрительным взглядом, но ничего не сказал. Джим нащупал позади себя руку Даны и сжал её.

– Я так понимаю, со мной советоваться никто так и не собирается, – уже по-детски обиженно проговорила она, – и действительно, кому оно надо?

Взгляд Бегемота смягчился, он нежно взглянул на неё и, отодвинув в сторону Джима, прошептал ей на ухо:

– Обещаю тебе нежный и долгий поцелуй в губы. Поверь, это будет лучше, чем то, что ты видела в лесу.

Едва почувствовав на коже его горячее дыхание, вся она вспыхнула ответным жаром неутолённой страсти, чувствуя, как уплывает почва из-под ног. Ей понадобилось всё её самообладание, чтобы напомнить себе, кто перед ней стоит.

– Поцелуй? – спросила она, злясь на себя за предательски дрожащий голос, – за то, что ты заберёшь мою душу? Ну и кто из нас двоих идиот?

Разобрав слово «идиот», Марьян ахнула, понимая, что последствия таких резких слов могут быть самыми непредсказуемыми и внутренне готовясь к защите. Но он только постучал Дане по лбу костяшкой указательного пальца.

– Глупышка. Ты слышала меня? Ты узнаешь правду о себе. Ты вспомнишь всё: причину своей амнезии, как ты стала той, кто ты есть и чего это тебе стоило. Да и с чего ты взяла, что я тебя уничтожу?

Она оторопело молчала. Ей и в голову не приходило, что её ожидает нечто иное кроме бесславной гибели в его кровожадных лапах.

– Что же ты предлагаешь?

Он снова уселся, закидывая ногу на ногу и, видимо, готовясь к переговорам.

– Есть два варианта, – начал он по-английски, – первый: вечный покой в моих неутомимых объятиях. Он предполагает твоё полное отречение от себя и от твоего предназначения. Понимаю, что это может осложнить работу ваших доблестных Белгородских тружеников…

Он выглянул из-за по-прежнему стоящей Даны и подмигнул Марьян и Джиму.

– Я заберу твою душу, она станет неотъемлемой частью меня. Она не погибнет, но у неё будет новое предназначение, связанное исключительно с моей деятельностью. По-настоящему вкалываю я один, поэтому я и назвал это твоим покоем, – Бегемот одарил её очаровательной улыбкой.

– Второй вариант, – сказала она, не меняясь в лице.

– Второй вариант будет выглядеть, как продолжение твоей жизни в яви. То есть ты отринешь смысл своей жизни, обретешь новый и будешь действовать исключительно в моих интересах. Выполнять только мои задания и подчиняться только мне. Такие сотрудники как ты – на вес золота.

– Но это же рабство, – заключила Дана, – ты хочешь, чтобы я батрачила на тебя без отдыха и платы до самой смерти?

– Я буду тебя беречь, – усмехнулся он, – и жизнь твоя станет намного длиннее, чем привычные для людей сроки.

Дана отстранилась от него, заходя за спинку дивана.

– Для того, чтобы я всё забыла, видимо, были весомые причины, – сказала она, садясь рядом с Марьян, – лучше вспоминать постепенно, чем за какие-то сомнительные блага открыть для себя всё и сразу. К тому же, из всех твоих крайне привлекательных, в кавычках, вариантов ты не назвал тот, который более или менее мог меня заинтересовать. Хотя бы из уважения к моим таким ценным для тебя качествам.

– Какой же это вариант? – Бегемот заинтересованно облокотился о спинку дивана напротив них. Джим так и продолжал стоять в сторонке, внимательно наблюдая за всеми его действиями.

– Сотрудничество и дружба, – ответила Дана с таким видом, словно этот вариант должен был прозвучать в первую очередь из-за его очевидности.

– Ну уж нет, – разочарованно протянул он, – в работе со мной нет места самодеятельности. Только покорность и исполнение моей воли.

– У меня есть собственная воля, если ты не заметил, – возмущённо заявила Дана, – Бегемот, ты рассуждаешь, как хозяин бутылки с джином. Твои принципы воняют нафталином. Пора бы их пересмотреть. А вот сотрудничество всегда предполагает возможность узнать друг друга получше и взаимно развиваться.

Он насупился. Её слова задели его за живое.

– Мне твои условия сотрудничества ни разу не упали. Представляю, что ты мне станешь предъявлять с твоим-то характером.

– Ну тогда до свидания. Больше не о чем разговаривать.

Джим с преувеличенной вежливостью указал незваному гостю на дверь.

Бегемот устало покачал головой и, видимо не желая возобновлять свой энергетический натиск, повернулся к двери. Перед тем, как выйти, он обернулся и, бросив прощально-томный взгляд на Дану, сказал ей: