Хранители

Вошёл обслуживавший мероприятие официант с подносом, на котором виднелась бутылка скотча. Он расставил на столе чашки с кофе, лёд, виски, воду, чистое стекло и снова вышел. Ещё через пару минут на их столе красовалось блюдо с красивой горкой канапе. Оказалось, что скорбь отнимает много сил: все накинулись на закуски, с благодарностью поглядывая на организовавшую это Марьян. Только Гарри почти не притронулся к еде. Зато щедро наполнил скотчем один из принесённых чистых стаканов и горкой насыпал в него льда.

Проглотив несколько сытных корзиночек с паштетом и ореховым сыром, Гилберт почувствовал, что его настроение поднимается, и он готов к дальнейшим пикировкам с Гарри. Вместо этого Роланд перехватил инициативу и спросил у Марьян, вытирая салфеткой губы:

– Я не успел спросить: как твоя Мадж?

Роланд тут же пожалел, что спросил об этом, увидев, как губы Марьян при этих словах задрожали, как и чашка кофе в её руках. Она прижала пальцы к уголкам глаз, пытаясь задержать слёзы и закрыла глаза, точно собираясь с силами для ответа. Гилберт в это время лихорадочно припоминал, что ему рассказывала Габриэла о Мадженте, девятнадцатилетней дочери Марьян. Та почти год назад связалась с какой-то подозрительной сектой или обществом и стала быстро отдаляться от семьи. Никакие попытки родителей отговорить её от участия в их сборищах не возымели успеха.

– Она по-прежнему в этой секте? – сочувственно спросил он, подаваясь вперёд, чтобы затушить недокуренную сигарету. Во рту осталось неожиданно неприятное послевкусие, и он поспешил запить его виски, который Гарри любезно ему налил.

– Да это и сектой-то нельзя назвать, – Марьян кашлянула и отпила вина, не замечая, что в другой руке держит чашку кофе. Потом с тяжелым вздохом поставила их на стол и наконец посмотрела ему в глаза, – это… навроде какого-то тайного общества.

– Религиозного?

Марьян отрицательно покачала головой.

– Не похоже.

– Она хоть что-то рассказывала о нем? – спросил Гарри, пересевший на подлокотник, подальше от Гилберта, и с интересом внимавший.

Она снова качнула головой. Гилберту подумалось, что он не единственный, кого до крайности измучила личная проблема.

– От неё ничего невозможно добиться. Она только и проговорилась о каких-то тайных целях, о которых известно только посвящённым. Не больше. Мы уже и разговоры прослушивали, и взломали её переписку в интернете… Если бы кто-то из её друзей был в курсе, мы бы могли выяснить больше. Но всё, что пока удалось узнать – целью любого посвященного является достижение такого уровня, на котором им даётся особая священная миссия. И эту миссию посвящённый должен выполнить, чего бы это ему ни стоило….

Она умолкла, словно не позволяя себе высказать мысль, державшую в страхе её и её мужа. От этих слов у Гилберта похолодело в груди, и он бросил испуганный взгляд на окаменевшее лицо Марьян. Та отвела глаза.

– Больше похоже как раз на нечто религиозное. Вам, конечно, неизвестно, с чем могут быть связаны эти миссии? – снова вставил Гарри, поймав недовольный взгляд Роланда.

Марьян беспомощно развела руками и тихо шмыгнула носом.

– Как бы то ни было, она совершеннолетняя и имеет право загубить собственную жизнь, – заметил он.

– Не имеет, если в процессе она совершит преступление, – веско произнёс Роланд, – тебе трудно будет это понять, но совершеннолетие также обозначает высокий уровень социальной и личной ответственности.

– Похоже, не только у меня прошлый год был отвратным, – покачал головой Гарри.

Марьян невесело усмехнулась, будто бы говоря “Tu parles!” и снова полезла в сумочку за салфеткой, чтобы промокнуть покрасневшие от набегавших слёз глаза.

– Мы как раз заказывали очередную вылазку, чтобы еще хоть немного информации добыть, как мне позвонила мама насчет Софи… Поэтому я не смогла приехать на её похороны. Надеюсь, ты не в обиде на меня за это, – произнося это, Марьян глядела на Гилберта. – Мне было очень тяжело отказываться, но я объяснила все маме, и та поняла.

– И я понимаю, – произнёс Гилберт, серьёзно глядя на неё, – твой выбор очевиден, Марьян. Мы с Софи были в разводе и, поверь, к тому моменту, как это случилось, я в душе давно отпустил её.

Выпалив эту откровенную ложь, он неосторожно глотнул виски и чуть не закашлялся. От него не укрылся смешок Гарри.

– Можешь себе представить, каким это для меня стало шоком. Она никогда меня особенно не любила. С матерью у них вообще были странные отношения…

– Это стало шоком для всех нас, – тихо заметил Роланд.

Гилберт невольно напрягся. Возможно, что причина разлада между Софи и Габриэлой уже совершенно не имела значения, но она столько лет будоражила его воображение, что сейчас он замер, втайне надеясь, что Марьян что-нибудь знает.

– Так ты не в курсе, почему они рассорились?

Марьян пожала плечами с заметным равнодушием.

– Мама вообще не хотела об этом говорить. Всегда меняла тему. Вы же знаете, какой у нее был характер…, – её голос дрогнул, и Марьян поднесла салфетку к уголку глаза.

Все молчали, понимая, что, как бы ни хотелось всем избежать обсуждения больных тем, это не удастся.