Хранители Черной земли

— Я все помню, — грустно призналась Саша. — Помню ее голос, помню ее смех, помню как пахли ее волосы. Даже звук ее тихих шагов, до сих стоит у меня в ушах. Этого не забыть… Она большая часть моего прошлого, то без чего мое сердце вряд ли будет биться…

— Прости малыш, — Митя погладил сестру по голове и притянул к себе.

Саша уткнулась носом в его рубашку, насквозь пропахшую пылью и тихо засопела.

— Я всегда знала, что он не может простить мне, того, что мама умерла, а я осталась жива.

Это было самое трогательное признание за всю ее жизнь. Это было то, что глодало ее изнутри, разъедая и мешая дышать. Именно поэтому она бунтовала против дисциплины и правил установленных в доме. Она разучилась читать в глазах отца любовь, и перестала думать о прошлом. Это была стена, выстроенная от обиды. Но память не обманешь, нельзя выкинуть из жизни человека, который так много значил для тебя.

Почувствовав как защипало в глазах, от набежавших слез, Саша громко шмыгнула носом и постаралась взять себя в руки. Эта страна вызывает в ней странные эмоции. Какую–то слабость и растерянность. Чувства, которые прежде не были ей не знакомы, поднимаются будто из глубины души, заставляя дрожать голос.

— Эй, ты чего? — поднимая голову сестры, ласково спросил Митя, — Она любила тебя. Я знаю это. Ты была ее принцессой.

— Она говорила тебе? Ты ведь был старше, и должен помнить ее, какой она была?

— Твоя мама была самым добрым и открытым человеком во всем мире. У нее был нежный голос и красивые волосы… совсем как твои.

Саша улыбнулась.

— И поверь мне. Твой отец не считает тебя виноватой в ее смерти, он сам по себе такой сухарь.

— Сухарь?

— Да — сухарь, — рассмеялся Митя. — Мартина всегда так говорила.

— А Мартина, конечно же, — протянула Саша, — самый мягкий и ласковый человек на свете.

— Да брось ты, — заступился за бабку Митя, — она на самом деле не такая уж и плохая. У нее есть минусы, но она справедлива в своем воспитании. В детстве она читала нам сказки, гуляла с нами, ты не помнишь, как совсем маленькой девочкой приезжала к нам в имение, и Мартина старалась заполнить пустоту в твоей душе. Но ты была маленьким ежиком, а потом еще и Виктор, со своей фанатичной опекой. Ты закрылась от Мартины, и она не стала стучаться в твои двери. А если бы ты хоть немного попыталась узнать ее, все было бы по другому.

— А тебя–то она за что третирует?

— Меня? Что ты! Мартина любит меня больше всего на свете, я смысл ее жизни, ее надежда на спокойную старость… — Митя задумался, и добавил, — хотя в свете последних событий, я уже сомневаюсь, что мне удастся сохранить свои прежние позиции.

В этот самый ответственный момент их откровений, за горизонтом появились первые проблески восхода. Небо окрасилось цветом спелых рябиновых ягод, и вдалеке появилась тонкая полоса восходящего солнца.

— Пора, — поднимаясь сообщила Саша.

Когда солнце взошло, тень, отбрасываемая обелиском, отцепилась и словно воздушный шарик медленно раскачиваясь поползла в сторону города. Саша указала рукой на ползущую тень.

— Мы должны следовать за ней. Так он сказал.

Митя не ответил и Саша обернулась на брата. Тот стоял с широко раскрытыми глазами и удивленно взирал на движущееся по земле пятно. Теперь он понимал, что Саша не шутила, когда говорил, что знаки есть, и эти знаки могут привести их к сокровищам. Его лицо просияло, и он схватив Сашу за руку, бросился к машине.

— Я конечно не верю во всю эту абракадабру, но чем черт не шутит. — прокричал он на ходу, не обращая внимания на то, что Саша едва за ним поспевает.

Они запрыгнули в машину, и Митя вдавил педаль газа в пол. В один момент они едва не потеряли тень из виду, когда натолкнулись на группу туристов. Митя сигналил и ругался, и лишь несколько купюр всученных в руки провожатому группы, помогли им прорваться сквозь блокаду.

Тень ползла по длинным, пустынным улицам Каира, направляясь в только ей известное место. Проехав по нищим кварталам Эль Матрия, они выехали к мосту, и перескочили на другой берег. Тень продолжала ползти дальше. Окруженная солнечными зайчиками, она то и дело подпрыгивала, словно живая, изредка виляя из стороны сторону.

Город закончился, началась бескрайняя пустыня. Едва выскользнув за границы Каира, и обогнув дорогу ведущую на плато Эль Гиза, тень направилась именно туда, в бесконечность желтых песков, по направлению впадины Каттара. На одно лишь мгновение, Митя затормозил, не решаясь следовать за этим странным явлением в глубь опасной своей непредсказуемостью пустыни, зная, как она может быть безжалостна к неподготовленным путникам.

Но Саша, почувствовав сомнение в поведение кузена, и не желая терять заветный след, громко крикнула:

— Вперед, иначе дальше я пойду пешком.

Митя вдавил педаль газа в пол, и поднимая за собой клубы пыли рванул навстречу опасностям.