Хранители Молнии

– Подумайте! – проревел Страйк. – К тому времени, пока мы поймаем лошадей и перевяжем раненых…

– Почему бы тогда не послать в погоню небольшой отряд? – предложила Коилла. – А остальные могут последовать позже.

– Враг превзойдет такой отряд численностью. К тому же киргизилы могут пройти даже в местах, где нам не пробраться. Их уже и след простыл!

– Тогда почему бы нам сначала не привести себя в порядок? – вставил Элфрей. – Все равно не известно, где они сейчас.

– Тут вокруг много раненых кобольдов, – напомнил Хаскер. – Мы заставим их рассказать все! – Чтобы подчеркнуть смысл сказанного, он вынул нож и провел пальцем по лезвию.

– А ты разве говоришь на их адском языке? – осведомился Страйк. – А кто-нибудь из вас говорит?

Никто не отозвался.

– Как я и думал… Так что пытка вряд ли поможет.

– Нам не следовало входить в ущелье, не послав сперва разведчиков, – угрюмо пробурчал Хаскер.

– Я как раз в подходящем настроении, чтобы слушать твой нудеж, – сказал Страйк. Его лицо стало жестким, как кремень. – Если у тебя есть претензии к моим действиям, то высказывайся сейчас.

Хаскер всплеснул руками в умиротворяющем жесте.

– Нет, командир. – Он включил одну из своих пустых, ничего не выражающих улыбок. – Просто подумал вслух.

– Размышления – не самое твое сильное место, сержант. Предоставь это мне. Это относится и ко всем!

Снова воцарилось напряженное молчание. Его нарушил Элфрей.

– Что будем делать, капитан?

– Для начала надо поймать лошадей. Если Меклун не сможет ехать, сделайте для него носилки. – Он дернул головой в сторону побоища. – Ни одного кобольда в живых не оставляйте. Перережьте им глотки. За дело!

Росомахи разошлись.

Коилла осталась. Она внимательно смотрела на Страйка.

– Молчи, – сказал он. – Я знаю. Если мы не вернем эту проклятую штуковину обратно, на нас можно ставить крест.

Глава 6

Дженнеста стояла на самом верхнем балконе самой высокой башни своего дворца.

Сзади шумел восточный океан. Она смотрела на северо-запад, где над Таклакамиром, внутренним морем, поднимался кудрявый розовый туман. За ним можно было разглядеть городские шпили Уррабитона, что на самом краю пустыни Ходжангер. Ходжангер, в свою очередь, в конце концов уступал дорогу ледяному полю. Оно виднелось на горизонте, алое от солнечного света.

Дженнесте картина напоминала замерзшую приливную волну – но не морской воды, а крови.

Налетел ледяной, жесткий, как лезвие, ветер. Он всколыхнул вишневые драпировки над входом на балкон. Дженнеста плотнее запахнула окрашенный в молочный цвет плащ из шкуры саблезубого тигра. Погода плоха не по сезону и с каждым годом становится хуже.

Наползающие ледники и жестокие ветры казались отражением в природе человеческого вторжения; захватывают все большую и большую территорию, вырывают из земли сердце, нарушают естественное равновесие.

И пожирают магию Марас-Дантии.

Дженнеста слышала, что на юге, где человеческие колонии самые большие и волшебство почти (а то и вовсе) не действует, люди даже отказались от священного имени и стали называть мир Центразией. По крайней мере так делают Уни, а они более многочисленны, чем Поли.

Она задумалась, не в первый раз задавая себе вопрос: а как бы мать ее, Вермеграм, отнеслась к этой ереси? Нет сомнения, она бы отдала предпочтение тем, кто идет по Тропе Многобожия. В конце концов, они придерживаются пантеистских догматов, примечательно схожих с догматами древних рас. Именно по этой причине их поддерживает сама Дженнеста. И будет поддерживать – пока находит это целесообразным. Но вот одобрила бы ее мать, наяда, то, что Дженнеста фактически примыкает к вторгшимся захватчикам, – вопрос неясный. Несмотря на то, что супруг самой Вермеграм был человеком.

А он, кстати? Одобрил бы отец Дженнесты веру Уни и ее нелепые монотеистские заповеди?

Каждый раз, начиная задумываться над этими вопросами, она чувствовала, какие сложности создало ее двойное происхождение. Это неизбежно приводило к мыслям об Адпар и Санаре, и ее захлестывала волна гнева.

Волевым усилием Дженнеста вернулась мыслями к артефакту. Он – ключ к ее амбициям, к победе. И он ускользает у нее из рук!

Она вернулась в покои.

Из тени бесшумно вышел слуга и принял у нее из рук плащ. Стройный, почти хрупкий, с бледной кожей и утонченными чертами лица. Песочные волосы, голубые глаза с длинными золотистыми ресницами, нос картошкой и чувственные губы были типично андрогенными.

Слуга был здесь недавно, и Дженнеста еще не поняла, какие черты в нем преобладают – мужские или женские. Но с эльфами всегда возникает эта проблема.

– Генерал Кистан здесь, ваше величество, – объявил (или объявила?) слуга тонким мелодичным голосом. – Он… э-э… уже некоторое время ждет.

– Хорошо. Я сейчас приму его.

Эльф ввел посетителя, скромно поклонился и вышел.