Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли

После дороги длиною в двадцать семь миль мы, наконец, вернулись в свой лагерь, расположенный в деревушке Суэтт с численностью населения девять человек. Нам приходилось проходить большие, чем сначала, расстояния, чтобы исправить ошибку в нашем расписании и больше времени отвести на выходные. Рядом с нами остановился фургон, набитый индейцами. Они интересовались, что мы тут делаем. Индейцы возвращались с автопробега от океана до океана — от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса, — который они устроили в честь Джима Торпа, великого индейского атлета. Они проехали через многие резервации, желая объединить разрозненный индейский народ под знаменами Джима Торпа. Мы сфотографировались вместе с ними. Каждый ощутил, что эта встреча — не простая случайность.

На следующий день наше ускоренное турне продолжилось. Пройдя двенадцать миль, мы решили немного отклониться от намеченного маршрута и заглянуть к Шарлотте, прозванной Черным Лосем. Шарлотта пригласила нас к себе по поводу проведения сразу двух церемоний — «Освобождение духа» и «Бросание мяча». Они должны были пройти на открытом, поросшем травой поле, окруженном лесистыми холмами. Черный Лось жила где-то здесь. На место мы прибыли первыми. В то теплое, залитое солнцем утро над высокими деревьями лениво летали сарычи.

Медленно, «по индейскому времени», стали появляться индейцы лакота, всего пришло человек двести. Шарлотты не было рядом, и мы чувствовали себя немного не в своей тарелке. Но скоро подкатил старый седан, за рулем которого сидел Зак. Он улыбнулся и кивнул нам. Затем появилась Шарлотта и многие другие, таща за собой длинный фургон. Волнение наше возрастало с каждым вдохом.

Зак дал понять всем присутствующим, что нужно встать в круг. Зажгли шалфей. Его ароматный дым пропитывал собой воздух, а Шарлотта тем временем достала книги с описанием церемоний, которые проводил еще Черный Лось, ее предок. Мало кто мог узнать о них иным путем — в последнее время их не часто совершают.

Зак медленно вошел в центр круга. Произнося на своем языке молитвы, он сначала поднял в воздух трубку, а затем раскрашенный череп бизона. Затем достал мешок из оленьей кожи и раскрашенный короб. В мешке были волосы отца Шарлотты и внука Черного Лося, умершего в прошлом году. Они верили, что так душа ее отца хранится в коробе, и очищается, готовясь встретиться с Уакан-Танка — собирательным образом для всех духов вообще, которые существуют как части Великого Духа. Согласно самому Черному Лосю, после смерти человека его душу нужно хранить именно так в течение года, причем делать это должен тот, кто вел чистую, праведную жизнь, у кого в душе благие мысли и молитвы, а за плечами много добрых поступков. Взамен живущие получают особые знания от покойной души. Таким образом, все сущее на Земле получает пользу.

По образу и подобию церковной литургии по кругу пустили трубку, а затем мясо бизона и сок черемухи — они олицетворяли плоть и кровь умершего. После этого короб открыли, и душа поминаемого обрела свободу. Кто-то радостно плакал. Теперь душа могла отправиться в путешествие к Млечному Пути и соединиться там с Уакан-Танка. В этот момент вся Вселенная должна была возрадоваться, и судя по мурашкам, побежавшим по моей спине, так оно и было.

Эта церемония выглядела для миссионеров настолько дико, что в 1890 году ее официально запретили. Так появилась дата, начиная с которой необходимо было освободить души всех умерших.

Лично мне идея освобождения души была более близка, чем идея захоронения тела. Здесь царило совсем иное настроение, совсем не похожее на обычные похороны. Во всем сквозило понимание ценности Мировой души, понимание всесторонней пользы, приносимой моментом смерти.

В ходе следующей церемонии в центр круга привели четырехлетнюю дочь Шарлотты. Зак дал ей красно-синий мяч из кожи бизона размером с детский кулачок. Согласно описанию Черного Лося, красный цвет олицетворял собой мир земной, а синий — мир горний. И мир, и небеса были слиты воедино в образе этого мяча. Девочка олицетворяла собой начало, рождение новой жизни, первый из четырех ее этапов. Еще она символизировала Мать-Землю и все грядущие поколения. Она должна была бросить мяч в направлении каждой из четырех сторон света, а затем подбросить его вверх — самому Уакан-Танка. Несколько человек из толпы могли поймать мяч. Эти люди должны были представлять тех немногих, кому удается достигнуть особенно близости с Уакан-Танка и достигнуть уахупы, или просветления.