Хранительница искры

— Вот снова. Опять у тебя ум за разум заходит. Кто тебе сказал, что главная здесь ты? Дэя, вчера ты обмолвилась, что у тебя мало житейского опыта, и ты не всегда знаешь, как поступить правильно. А мы, хоть и развращенные жизнью ублюдки, зато опыта у нас хоть отбавляй. Так вот — тебе не нужно на эту чёртову телегу! — отрезал Данат железным тоном, встряхнув её за плечи. — Не стоит горячиться. Так дела не делаются. Это чужая страна, здесь нужно быть осторожным, — его серьёзный строгий взгляд смягчился, и Данат неожиданно порывисто поцеловал её в губы, после чего улыбнулся, глядя в глаза. — Правила. Я тоже им следую. И я бы очень огорчился, если бы с тобой что-то случилось.

— Полагаю, это сегодняшняя норма тёплых слов? … Данат, там невинные дети, над ними измывались… — на глаза Мидэи навернулись слёзы. — Им нужно помочь… их нельзя бросать … моя душа … сейчас разорвётся…

Мидэя была в таком смятении, что даже не возражала его объятьям, словно не замечая его прикосновений, поглаживаний по спине, коротких поцелуев в волосы. Прижав её к себе, Данат прошептал ей на ухо:

— Тебе нельзя себя обнаружить. Я думаю, сохранить святыню важнее, чем усиление облав по всей Паноре из-за твоей попытки вмешаться. Князь Гратабор недавно был избран королём, и чтобы отпраздновать это он решил вычистить свою землю от всякой нечисти. Хватают всех на кого доносят. Нужен продуманный план. Но иногда приходится кем-то жертвовать ради высокой цели. Разве твои святоши тебе об этом не рассказывали? Они ведь сами пожертвовали собой.

— Я так не могу, — затрясла она головой, дрожа, прижавшись к его груди.

Эту сцену и застал вышедший из таверны Лионель. А Мидэя в этом момент случайно натолкнулась на его взгляд, тут же отпрянув от Даната. Ей хотелось побежать за Лионелем, исцелить его такой полный боли взгляд. Но тут она наткнулась на другой, не менее пристальный. Стоявший в стороне незнакомец еле заметно почтительно кивнул ей, и девушку окатило знакомой волной, позволяющей видеть скрытые вещи. Незнакомцем оказался одним из оборотней Станиса, только уже принявший человеческий облик. И Мидэя зажглась надеждой, что она нашла выход.

— Кто это? — ревниво поинтересовался всё замечающий Данат.

— Воин Станиса. Мне нужно срочно поговорить с ними!

Ей не нужно было вдаваться в долгие разъяснения. Вольверин понял её с полуслова.

— Повозка с пленными.

— Если мы нападём рыжий хряк стянет сюда войска.

Не трудно было догадаться, что рыжим хряком оборотни называли теперь уже короля севера Гратобора.

— Ничего не укажет на вольверинов. Мы разыграем иное, — решительно заявила Мидэя. — На конвой нападём мы. Вас я лишь прошу доставить людей на земли Фараса, безопасно провести их тайными тропами.

— Так мы теперь всех одарённых будем стаскивать в моё княжество? — возразил Данат. Оказывается, он пошел следом за ней и теперь стоял за спиной обдавая девушку своим негодованием. Но вольверин даже глазом на него не повёл, признавая лишь хранительницу, всем своим видом показывая, что якшаться с людьми последнее дело для первородных.

— Если мой вожак прикажет — мы сделаем, как ты просишь, фрэя, — ответил оборотень низким густым голосом.

— Со Станисом я договорюсь, — кивнула Мидэя.

— Как он тебя назвал? — фыркнул Данат.

Обернувшись к нему, Мидэя широко улыбнулась, заискивающе заглядывая в сердитые синие глаза.

— На их языке значит колдунья. Тех, кто наделён силой они ценят выше людей. …Знаешь, под твоим вздорным норовом и скопищем пороков живёт душа, готовая раскрыться свету, — взяла его за руку Мидэя. — Я знаю, Данат, что будь ты погрязшим во тьме — священный Аввин ни за что не привёл бы меня к тебе.

— А может, у него кособокое чувство юмора? — криво усмехнулся князь.

— Ты умён и достаточно смел, чтобы помочь мне. Против тебя я не смогу применить ни дар, ни силу огня. Ты ведь знаешь уже. Ты можешь лишь принять меня либо отвергнуть.

— То есть ты тоже? — Данат лукаво изогнул бровь. В синеве его глаз заплясала хитреца победителя. — Ты тоже можешь лишь принять меня либо отвергнуть? Думаю, будет честно если в этом случае мы примем друг друга.

— Да.

— Что да?

— Я имела в виду принять меня такую, с тем, что имею, чем живу и во что верю, — заставить запинаться её могли лишь эти смеющиеся глаза. — А не…

— И я это имел в виду. Принять меня таким, какой я есть. А не…, — поддел он её. — Так как?

— И всё-таки, мне кажется у нас разные понимания. Это не значит, что я буду принадлежать тебе, что меня можно…

— Можно что? Целовать у всех на виду? Обнимать? Касаться, потому что это гасит проклятье и боль отступает, и что я лишь тогда становлюсь собой и могу ясно мыслить? Но я не дурак, сама ведь сказала. Так чего ты боишься, Дэя? Меня? Хм, но я уже видел тебя без одежды и владел твоим телом, что ещё может произойти?

Злясь на себя, за то, что при этих словах она покраснела, потому что всё чаще князь нагонял на неё необъяснимое смятение, Мидэя ответила, потупив взгляд:

— Боюсь обмануться, привязаться и быть преданной, боюсь оказаться слабой и недостойной.

С задумчивостью отведя ей волосы со лба, Данат улыбнулся: