Хранительница небес

– Ты выглядишь немного растрепанным, – говорю я в надежде смягчить его напряженные уголки губ этим глупым замечанием. И действительно, Лео хмурится, но в следующее же мгновение расслабляется, находя мой взгляд.

– Я дал себе обещание, – тихо сообщает он. – Помнишь, как ты подстригала меня во Флоренции? Я не хотел стричься, пока ты не вернешься ко мне и не сделаешь это сама.

Несколько долгих минут я молча смотрю на него, задаваясь вопросом, действительно ли это тот самый Леопольдо Орланди дель Мацца, которого я знаю? Потому что я никогда не слышала ничего более сентиментального из его уст. И довершает все то, словно вишенка на торте, что он ненавидит немецкий язык, но готов сколько угодно говорить на нем ради меня.

– Ты ведь уже знаешь, что это самый дрянной поступок в мировой истории, – надтреснуто произношу я, глядя на него, склонив голову.

Лео только пожимает плечами.

– Мне говорили, что женщины любят романтические жесты.

– Нет, если такие жесты заставят тебя выглядеть дикарем… Что, если бы прошло несколько лет, а не семь недель, Рапунцель?

Лео усмехается, притягивая меня к себе.

– Ты такая зануда.

Тихо посмеиваясь, я подступаю ближе и прижимаюсь поцелуем к его губам.

* * *

Первый шок накрывает меня только на следующее утро сразу после пробуждения. Сонно пытаясь нащупать Лео рядом, я обнаруживаю пустую половину кровати и тут же подскакиваю на постели. Тяжелыми от сна глазами исследую затемненную спальню и прислушиваюсь к шорохам из соседней комнаты. Неужели мне вчера все померещилось?! Что, если это был просто особенно реалистичный сон?..

Нет, совершенно очевидно, что я нахожусь в квартире Лео под самой крышей. Он привел меня сюда, после чего мы, вымотанные, упали в постель. Мне хотелось так много всего с ним обсудить, но мы устали настолько, что едва могли держать глаза открытыми и решили отложить тяжелые разговоры на следующий день. Однако сейчас я, по всей видимости, нахожусь одна, и это беспокоит меня сильнее, чем готова была признаться. Я ненавижу ту зарождающуюся тревожность и нервозность внутри меня, а после всего произошедшего очень сложно сразу не представлять самые ужасающие исходы.

Я снова шарю рукой по половине Лео, но постельное белье уже прохладное. Должно быть, он встал уже некоторое время назад. Ворча, зарываюсь пальцами в его одеяло и нащупываю там что-то шуршащее, что на проверку оказывается запиской. Я вытаскиваю из складок ткани смятый лист бумаги и прищуриваюсь, чтобы разобрать его почерк в сумрачной спальне.

Cara mio,

прости, что тебе пришлось проснуться одной. Поверь мне, я предпочел бы остаться с тобой. Но вчера мы оба были так взволнованы встречей, и я совсем забыл предупредить тебя, что у меня есть работа. Жаль, что мое непреодолимое желание остаться с тобой в постели не будет считаться уважительной причиной для прогула.

Если я потороплюсь, то уже в полдень освобожусь. Можешь встретить меня, если хочешь!

Просто иди к причалу сразу за Мадонной дель Орто и направляйся в Мурано. Ты найдешь меня в мастерской Балларина на Рио-деи-Ветраи, на мосту.

Буду счастлив, если ты придешь.

Лео.

Я несколько раз перечитываю письмо, и все равно никак не могу полностью уяснить информацию. У Лео есть работа? На Мурано? Это же… остров Стеклодувов. Вопросы в моей голове множатся просто в геометрической прогрессии.

Как, черт возьми, он вообще умудрился устроиться стеклодувом?! Какие еще у него есть скрытые таланты, о которых я даже не подозреваю? Может, стеклодувное дело было факультативом в его швейцарской школе-интернате, куда его отправил дед?

Покачав головой, я наконец встаю с постели, твердо решив отправиться на Мурано сегодня в полдень. Мне хотелось бы посмотреть, что там Лео делает со стеклодувами.