Хранительница небес

– Мне тоже пришла в голову эта мысль, – соглашается со мной Лео. – Я мало знаю об Альбрехте Дюрере, но Венецианский совет пообещал ему заоблачную сумму за то, что он поселится здесь в качестве местного художника. Но, как мы знаем из истории, в итоге он отказался от предложения и вернулся на родину.

От волнения у меня сильнее сжимается желудок. Да, я тоже это знаю, но до сих пор никогда не задумывалась о биографии Альбрехта Дюрера. Он считается величайшим немецким художником, который перенес Ренессанс через Альпы на север и всю жизнь бредил Италией и Венецией. Он и сам говорил, что ему здесь комфортно, что он чувствует себя признанным, завоевав немалую популярность среди своих здешних коллег и создав себе имя. Зачем же тогда отказываться от столь щедрого предложения и возвращаться на свою холодную родину? Может быть, потому, что в его багаже сейчас находится нечто более драгоценное? Нечто, что он обязан был раздобыть ради своих сограждан… Мне совсем не нравится эта мысль.

– Нам нужно еще раз с ним поговорить, – решаю я. – Завтра, когда он немного успокоится.

Лео одобрительно кивает.

– Утром я переезжаю в Мурано. Эдо, возможно, прав, и мы можем попасть под подозрение только потому, что не местные. Но, если я не появлюсь на работе на следующий день после убийства, мое отсутствие бросится в глаза куда сильнее. Жители Мурано знают меня, и я не хочу, чтобы они скверно обо мне думали.

Я знаю, что он прав, но меня все равно начинает подташнивать от нервов. Не хватало еще, чтобы его, когда я его только нашла, сеньория заключила в тюрьму. Мы такое уже проходили, и мне бы не хотелось снова освобождать его из тюрьмы. Тем более если это печально известные венецианские свинцовые камеры… Господи, чертов бардак.

– Будь осторожен, ладно? – прошу я.

Позже вечером мы лежим бок о бок на алтане и смотрим на небо. Лео удивил меня, вызвавшись приготовить нам ужин. На обратном пути он остановился у торговых лавок и купил продуктов, а затем исчез на четверть часа на кухне. Он решил сделать сюрприз и взял с меня обещание, что я буду все время сидеть на крыше, чтобы у него была возможность меня поразить. Как только солнце склонилось к закату, он появился на крыше с двумя фаянсовыми чашами, бутылкой красного вина и двумя кружками под мышкой.

– А вот и я. – Он ставит тарелку передо мной на пол и с напряженным выражением на лице принимается наблюдать за моей реакцией, когда я с любопытством наклоняюсь, принюхиваясь. Восхитительный аромат чеснока, трав и чего-то морского заполняет мои легкие.

– Свежая паста с анчоусами, – с гордостью объявляет Лео.

– Паста? Как ты так быстро это сделал?

– Я попросил немного макарон у соседки снизу, – с усмешкой признается Лео. – Она каждый день готовит свежие и снабжает меня ими с тех самых пор, как я сюда переехал.

Прислонившись спиной к деревянной балюстраде, я осторожно ставлю миску себе на колени и беру одну из ложек, которые Лео захватил с кухни. Он внимательно смотрит за тем, как я пробую первый кусочек, и широко ухмыляется, слушая мой удовлетворенный вздох. Черт возьми, как же это восхитительно! Только после этого Лео сам принимается за еду, и какое-то время слышны только мои стоны наслаждения и стук ложек по тарелкам.

– Значит, ты хорошо ладишь с соседкой? – подаю голос я. – Приятно знать.

– Она будет в восторге, когда узнает, что ты здесь. Скорее всего, она кормила меня пастой только потому, что я постоянно говорил о тебе и ей стало меня жалко.

Я опускаю ложку.

– Мне кажется, или ты реально рассказал обо мне всем? Даже гондольер Консальво, который вез меня в Мурано, сказал, что ты «присел ему на уши».

Прежде чем ответить, Лео отправляет в рот еще одну порцию пасты и делает большой глоток красного вина.

– Я не преувеличивал, говоря, что захандрил, Рози. Застрять здесь без тебя… было хуже всего. Хотя я был практически уверен, что ты благополучно добралась до дома. Но шансы на то, что у тебя получится в скором времени меня найти, были крайне низкими и… Принимать это расставание на неопределенный срок было чертовски больно… – Он тяжело сглатывает, разглядывая повязку на своем правом запястье. – И осознавать, что у меня отняли часть моей души.

Я откладываю чашку в сторону, чтобы она не соскользнула с моих колен.

– Это еще не конец, – почему-то перехожу на шепот я. Горло вдруг сдавливает таким спазмом, что слова с трудом выталкиваются изо рта. – Возможно, есть способ вытащить тебя из этого времени, несмотря на то что у тебя украли зодиак.

Лео поднимает взгляд, моргая.

– Дело не в зодиаке, – чуть ли не рычит он. И, словно только сейчас осознав пропажу, поднимает запястье и бегло осматривает его. – Я тысячу раз готов перенести его потерю. В тот момент я пришел в себя здесь в полном одиночестве. Потому что мое сердце осталось у тебя, Розали. Оно и так уже принадлежало тебе, а потом тебя не стало, и я не успел тебе об этом рассказать. Черт возьми, именно об этом я жалел больше всего на свете. О том, что ни разу не сказал, как я люблю тебя.