Хранительница врат

— Ну разумеется, здесь, глупышка! Пришел повидать тебя. — Лицо у него серьезнеет, он обхватывает меня детскими ручонками. — Я скучал по тебе, Лия.

Я вдыхаю знакомый, родной запах — странную смесь мальчишеского пота, старых книг и долгих лет неподвижности.

— Я тоже скучала по тебе, Генри. Ты и представить себе не можешь, как скучала.

Мы еще несколько секунд сидим, обнявшись, а потом я неохотно отодвигаюсь.

— Ты видел маму с папой? Как они? У них все хорошо?

Он заглядывает мне в глаза, протягивает руку и касается моей щеки. Кончики пальцев у него теплые.

— Да, у них все хорошо, а мне надо многое тебе рассказать. Но, Лия, у тебя такой усталый вид. Совсем нездоровый.

Я киваю.

— Мне нельзя спать. Понимаешь, падшие души прокрались в наш отряд и поработили Соню. — Я показываю ему руку. — Теперь только я могу носить медальон. И мне нельзя спать, Генри, пока мы не доберемся до Алтуса и тети Абигайль.

В глазах его жалость и сочувствие.

— Да, но ты же не сможешь сражаться с призрачным воинством, когда придет время, — даже сейчас сразиться с ним не сможешь, если не отдохнешь. — Он придвигается поближе ко мне. — Положи голову мне на плечо. Совсем ненадолго. Закрой глаза. На несколько минут — даже эти минуты помогут тебе продержаться остаток пути. Я пригляжу за тобой, обещаю.

Он, конечно, прав. Если я отдохну, то буду лучше готова встретить все то, что враги уготовили для меня по пути к Алтусу. И кому мне довериться, как не любимому брату, который рискнул жизнью и спрятал список ключей от Элис, чтобы она не использовала их для своей выгоды и моего поражения?

Я кладу голову ему на плечо, вдыхая запах шерсти твидового жилета. Отсюда лес кажется таким странным — стволы покосились, все такое чужое, темное, смутно знакомое. Я закрываю глаза, проваливаясь в сладостное забвенье, пустоту — ощущение, ставшее столь драгоценным всего лишь из-за того, что я была лишена его эти минувшие ночи.

Мне хотелось бы урвать несколько минут отдыха. Но я ощущаю яростный ветер. Нет, не вокруг меня — сквозь меня. Ветер, исходящий из какого-то первобытного места, открывающегося изнутри.

Пред мысленным взором мгновенной вспышкой предстает море, остров, на котором мы много раз проводили лето в детстве. Море, где мы с Элис выучились плавать. Мы стояли на пляже в полосе прибоя, волны набегали нам на ноги и отступали прочь — а мы дивились, какое ж оно сильное, это море, что каждый раз уносит с собой столько песка, оставляя ямы у наших ног. Вот именно это сейчас и происходит со мной, словно что-то высасывает из меня все важное… всю меня — оставляя лишь пустую оболочку, раковину на пляже.

— Ли-и-я! Где ты, Лия? — Голоса раздаются откуда-то издалека. Мне не хватает сил открыть глаза и посмотреть, кто зовет. Да и потом, под щекой у меня плечо Генри — такое надежное, такое уютное. Так бы лежала и лежала.

Однако мне не дарована роскошь сна. Неведения. Меня будят резкой встряской, а потом — неслыханно! — звонкой пощечиной.

— Лия? Что с тобой? — Надо мной склоняется лицо Луизы. Карие глаза смотрят на меня с тревогой.

— Просто отдыхаю. С Генри. — Даже я сама слышу, как неразборчиво, невнятно звучит мой голос.

— Лия… Лия… Послушай, — тормошит меня Луиза. За спиной у нее появляются Эдмунд и Димитрий. Оба тяжело дышат, как после бега. — Генри тут нет. Тебя заманили в лес!

Возмущение выводит меня из сонной одури.

— Да здесь он! Сторожит меня, пока я сплю, а потом расскажет все, что нам надо знать, чтобы благополучно добраться до Алтуса.

Однако когда я пытаюсь найти взглядом Генри, понимаю, что вовсе не сижу на бревне, как мне казалось, а лежу на земле среди сухих мертвых листьев. Я гляжу по сторонам. Генри нигде нет.

— Он был тут! Еще минуту назад.

Я пытаюсь приподняться. Бросившись вперед, Димитрий подхватывает меня под руку. Не сразу мне удается обрести равновесие. Выпрямившись, я медленно поворачиваюсь и обвожу взглядом чащу в поисках брата, хотя каким-то внутренним чувством уже знаю: его здесь нет. Да и не было. Я закрываю лицо руками.

Димитрий бережно отводит их, задерживает в своих ладонях.

— Лия, посмотри на меня.

Как же мне стыдно! Чтобы я, именно я позволила обмануть, усыпить себя! Позволила падшим душам сыграть на моей любви к брату! Я качаю головой.

— Посмотри на меня. — Выпустив мою руку, Димитрий приподнимает меня за подбородок, так что у меня не остается выбора, кроме как взглянуть в его чернильные глаза. — Ты ни в чем не виновата. Понимаешь? Не виновата. Ты сильнее любого из нас, Лия. Но ты человек. Просто чудо, что ты не подпала под их чары еще раньше.

Я резко выдергиваю руку и, развернувшись, шагаю прочь. Через несколько шагов ярость настигает меня, и я снова поворачиваюсь к Димитрию.

— Мой брат! Из всего… из всего, что мне свято и дорого… почему именно его обликом воспользовались падшие души?

Я начинаю вопрос гневным криком, но заканчиваю рыданием.

Димитрий в два шага оказывается рядом со мной, обеими руками берет меня за голову, смотрит мне прямо в глаза.