Хранительница зачарованного сада

В-целом, вечер проходил приятно. Ребята, ели вкуснейшие хачапури и пили персиковое вино. Девушка в основном слушала, изредка делясь своими впечатлениями от работы хранителя. Из рассказов Никиты и Эльзы она узнала много полезного, например, то, что хранитель может на один день в месяц покинуть свой Сад и выбрать: отправиться в мир Алины или в другой Сад, как сделала пара сейчас.

Ребята рассказывали ей много интересного о своей земле: о полярных медведях, заснеженных полях и волшебных совах, которые гнездятся в сугробах. Никита звал их с Эриком в гости, и девушка поняла, что если бы не их натянутые отношения с Эриком, очень бы этого хотела.

— Давно ты к нам не захаживал, старик. Уже как год, наверное. — сказала Элиза с ноткой упрека в голосе. — Все ходишь в тот мир, будто там есть на что посмотреть.

— О, да там не только посмотреть, там и попробовать много чего есть, правда же, Эрик? — сказал Никита ухмыляясь. Сегодня он поболее остальных налегал на вино.

У Алины округлились глаза, и девушка посмотрела на своего хранителя с вопросом.

Тот в свою очередь глядел на друга с укоризной. А Никита между тем продолжал, только провоцируя парня.

— Да, год уже у нас не был. Начал ходить к людям сразу после того как к Алине начал подбивать клинья тот хлыщ, как там его, Влад?

— Лучше заткнись. — процедил Эрик и крепче сжал колено Алины.

А она вслушивалась в каждое слово. Это что же, Эрик следил за ней лично? Тратил на это свой единственный день в месяце, чтобы побывать в ее мире? Но при этом был с …девушками? Намеки Никиты не понял бы только дурак.

— Она имеет право знать, что у тебя был сложный период, и ты не сохранил для нее свою розочку. Еще бы: смотреть как твою девчонку лапает какой-то урод сложно. Я бы не смог.

Щеки девушки запылали от смущения, и она рассматривала свои руки как самую интересную вещь в мире.

Никита что-то еще хотел дополнить, но тут уже Эрик не выдержал и сгреб мужчину в охапку и, по всей видимости, повел на крышу “подышать”.

Алина осталась с Элизой наедине. Тишина гнетущим пологом опустилась на комнату.

Девушки перебрасывались напряженными взглядами. В конце концов Алина не выдержала.

— Что со мной не так? Ты и пары слов мне лично не сказала, а смотришь так, будто я черная кошка, перебежавшая тебе дорогу и сулящая неудачу на день.

— Ты его не любишь. — зло ответила Элиза. — Этого мне уже достаточно чтобы тебя ненавидеть. — Но так как ты все равно никуда не денешься, остается только терпеть.

— Я понимаю, вы друзья детства, но с чего вдруг такие переживания? Может ты его любишь?

Алина прищурила глаза, рассматривая девушку. “Ну да, возможно он не только с красотками из моего мира был, но еще и с этой подругой детства”. Обида горьким ядом залила грудь, норовясь заполнить ее до предела и вылиться наружу. Девушка думала, что Элизе не помешала бы филировка волос. Желательно руками. Особенно после того, как девушка совершенно невозмутимо ответил:

— Люблю. Как близкого друга. Как часть себя. Он слишком многого натерпелся, чтобы не быть счастливым сейчас.

— Я понимаю, какое-то время одному управлять Садом, это тяжелая ноша. Я вот…

Но договорить ей не дали.

— Какое-то время? Да, подумаешь с семи лет быть единственным человеком и хранителем огромного Сада.

— Стоп, что? С семи лет?

Элиза хлопнула себя по лбу и закатив глаза сказала:

— Боже ты вообще что-то знаешь о нем? Или вы тут только по углам тискаетесь?

Алина хотела было возразить, но не удержалась уколоть красотку молчанием, которое сейчас красочнее любых слов говорило о пусть и не настоящей, но близости с Эриком.

В конце концов, глубоко вздохнув, Элиза начала рассказ:

— У них была образцово-показательная семья. Мама, папа — сильнейшие хранители, любили до невозможности: друг друга и единственного сына. В Саду — порядок: все животные здоровые и счастливые. Родители не ленились и все обязанности хранителей выполняли исправно. Помню, мне всегда ставили их в пример, тогда, правда, меня это ужасно злило. Сына Наталья и Петр воспитывали своим примером: честным и справедливым. Мы росли вместе, проводили свои дни то у него, то у меня. Бывало, конечно, что колотили друг друга, но не отлипали ни на минуту — вот такая дружба у нас вышла, крепкая на всю жизнь.

Был в словах девушки какой- то благоговейный трепет. Но Алина чувствовала, что кроется за этим предисловием что-то страшное. Девушка села поудобнее на стуле, привычно подобрав ноги к груди. Элиза перевела дыхание и продолжила:

— И все у этой семьи было бы прекрасно, но они были слишком добрыми и доверчивыми, что как понимаешь ни в этом мире не позволительно, ни в том.