Хребет Индиго

— Кто из Иденов управляет рестораном? — спросила я, пока мы просматривали карту меню.

— Нокс. Он второй по старшинству сын Харрисона и Энн. Элоиза — их младшая дочь.

Харрисон и Энн, родители. Нокс, сын. Элоиза, дочь. Вероятно, впереди было ещё много встреч с Иденами.

Вниз по Мэйн фамилия Иден красовалась на многочисленных витринах магазинов, включая кофейню, в которую я, к сожалению, не успела заглянуть сегодня утром. Вчерашние выходки догоняли меня, и я спрятала зевок за своим меню.

— Они хорошие люди, — сказал дедушка. — Ты знакома с Харрисоном. Энн — просто душка. Их мнение имеет здесь большой вес. Как и мнение Гриффина.

Гриффин. Она сказал Гриффин?

У меня свело живот.

Нет. Этого не может быть. Это должна быть ошибка. Должно быть есть другой Гриффин, тот, кто не живет в Куинси. Я специально спросила его вчера вечером, живет ли он в городе, и он ответил нет. Не так ли?

— Привет, Кови.

Так занятая своими мыслями о том, что я переспала не только с местным мужчиной, но и с тем, кто должен был видеть во мне профессионала, а не девушку на одну ночь с заднего сидения пикапа, я не заметила двух мужчин, стоящих возле нашего столика, пока не стало слишком поздно.

Харрисон Иден улыбнулся.

Гриффин, который был так же красив, как и прошлой ночью, не был столь рад меня видеть.

Знал ли он, кто я, вчера вечером? Это была какая-то проверка или уловка? Вряд-ли. Он выглядел таким же удивленным, как и я.

— Привет, Харрисон. — Дедушка встал, чтобы пожать ему руку, затем указал на меня. — Ты помнишь мою внучку, Уинслоу?

— Конечно. — Харрисон взял мою руку, когда я встала, и крепко пожал её. — Добро пожаловать. Мы рады, что ты стала нашим новым начальником полиции.

— Спасибо. — Мой голос был на удивление ровным, учитывая, что сердце пыталось выпрыгнуть из груди и спрятаться под столом. — Я рада быть здесь.

— Не хотите присоединиться к нам? — предложил дедушка, кивнув на пустые стулья за нашим столом.

— Нет, — сказал Гриффин в то же время, как его отец ответил, — С удовольствием.

Ни дедушка, ни Харрисон, казалось, не заметили, как напряжение нарастало в теле Гриффина, когда они заняли свои место, оставив нас с Гриффином представиться друг другу.

Я тяжело сглотнула, затем протянула руку.

— Привет.

Острая челюсть, по которой я проводила языком прошлой ночью, сжалась так сильно, что я услышала скрежет его коренных зубов. Он посмотрел на мою руку, прежде чем взять её в свою большую ладонь.

— Гриффин.

Гриффин Иден.

Мой парень на одну ночь.

Вот тебе и случайность.

2. ГРИФФИН

Уинн. Она сказала мне, что ее зовут Уинн.

Уинн, сексуальная женщина с шелковистыми темными волосами, глубокими голубыми глазами и ногами, от которых не оторваться. Уинн, леди с номерными знаками Бозмена. Уинн, туристка с веснушками на носу.

Иногда случалось, что турист забредал в «У Вилли», чтобы выпить. Это раздражало Вилли — младшего и старшего — потому что никто из них не любил посторонних в своем баре. Я считал себя счастливым ублюдком, что в последнюю минуту принял решение заскочить выпить и устроиться на барном стуле рядом с Уинн.

Только она не была Уинн.

Ее звали Уинслоу Ковингтон, это имя я бы точно узнал. Отец говорил о ней несколько недель, с тех пор как комиссия по найму выбрала ее в качестве нового начальника полиции.

Не туристка. Определенно не туристка.

Она должна была быть чертовой туристкой.

— Блять, — пробормотал я, когда пикап, подпрыгивая, покатился по гравийной дороге в сторону дома мамы и папы.

— Ты в порядке, Грифф? — спросил Конор с пассажирского сиденья моего пикапа.

Я проворчал.

— Окей, — пробурчал он, обращая свое внимание на зеленое пастбище за окном.

Что за чертовщина. Прошло уже два дня после обеда в «Элоизе», а я все еще злился на себя.

Уинслоу Ковингтон.

Не тот человек, с кем мне следовало трахаться на заднем сиденье.

Может быть, мне следовало догадаться. Может быть, мне следовало связать Уинн с Уинслоу. Но папа так высоко отзывался о ней и ее опыте, что я мысленно представлял себе совсем другую женщину. Кого-то постарше. Кого-то пожестче. Кого-то грубее.

Уинн была не чем иным, как плавными изгибами и непревзойденными желаниями.

Два дня, и мне все еще было тяжело ассоциировать Уинн с Уинслоу.

Эти предвзятые мнения было трудно стереть.

Отец относился к своей роли в комитете по найму так же серьезно, как и к любой другой работе, за которой я его видел, включая управление ранчо Иден. Он был из тех людей, которые принимают близко к сердцу любую ответственность, неважно, насколько она велика или мала. Эту черту он передал и мне.

Хотя то, как он ворвался в комитет по поиску кандидатов, граничило с рвением. Мама винила скуку в его энтузиазме к неоплачиваемой должности. С тех пор как три года назад папа вышел на пенсию и передал мне бразды правления ранчо, он все время крутился на месте.