Христианская духовность в католической традиции

В соответствии с учением св. Фомы о примате интеллекта над волей [355]и с определением конечного блаженства человека как прежде всего следствия (хотя и не только) деятельности созерцающего интеллекта, [356]Аквинат заключает, что при относительном совершенстве, на которое человек способен в этой жизни, его счастье состоит "прежде всего и главным образом в созерцании, но, кроме того, и в деятельности практического интеллекта как управляющего человеческими поступками и эмоциями". [357]

Этот постоянный акцент на примате интеллекта отделяет св. Фому от волюнтаристов, таких как св. Августин и св. Бонавентура, а также находит отражение в его учении о природе блаженства, о различии между благодатью и любовью, о происхождении и природе закона, о связи между послушанием и авторитетом и о созерцательной и деятельной жизни. Тем не менее начиная с пятнадцатого века учение св. Фомы в области богословия христианского совершенства становится ведущим в католическом богословии. [358]Однако прежде чем это произошло, после смерти св. Фомы, параллельно с завершением оформления мистического богословия в отдельную ветвь теологии, возникло новое направление — аффективное богословие. Формирование этого направления, происходившее довольно интересно, связано с деятельностью группы немецких доминиканцев, но возникновение его объясняется не их принадлежностью к доминиканцам, а их немецким происхождением. Но об этом мы поговорим позднее.

СВ. ФРАНЦИСК И МЕНЬШИЕ БРАТЬЯ [LXIV]

Фома Челанский, первый биограф св. Франциска Ассизского, сообщает, что св. Доминик однажды заметил св. Франциску: "Хотелось бы мне, брат Франциск, чтобы твой орден и мой объединились и чтобы мы в Церкви представляли один образ жизни". [359]Такое заявление не было лишено здравого смысла, ибо эти два нищенствующих ордена имели очень много сходного в своих истоках, особое место в этом отношении занимают соблюдение евангельской заповеди о бедности и апостольское призвание к проповедованию. Важным основанием этого сходства может считаться и то, что будучи современниками, Доминик и Франциск своей проповедью и примером нищеты стремились к исправлению злоупотреблений в Церкви и к возрождению христианской жизни по евангельскому учению, тогда как евангельскими заповедями пренебрегали почти повсеместно, что объяснялось чаще всего богатством священства и монахов и частой сменяемостью церковных иерархов. Попытки исправить такое положение и обусловленные им грехи обычно кончались поражением, причем не только потому, что многие священники и монахи сопротивлялись преобразованиям, но и потому, что некоторые реформаторы прибегали к силовым методам (например, Симон Монфор и Арнольд Брешианский), а другие, заняв экстремистскую позицию, выходили из повиновения Церкви (например, иллюминаты и альбигойцы).

В лице св. Франциска Ассизского мы видим зарождение знаменитого апостольского движения, провозглашающего преданность вере, послушание церковному авторитету, обращение людей всех социальных уровней. Трудно порою провести границу между ортодоксальностью и еретичностью, между нищентвующим братом и революционером, но огненность веры и изобилующая радостью нищета Франциска в конце концов торжествуют. Оставленные им труды немногочисленны — два Правила, Завещание, несколько писем, поучения и молитвы, — но Poverello [LXV]являет собой источник евангельской духовности, бьющей ключом живой воды, обновляющей и питающей Церковь.

Родился Франциск Бернардоне в 1181 или 1182 году в Ассизи, а в 1206 или 1207 году он отказался от богатства и роскоши ради жизни в нищете и покаянии. К 1209 или 1210 году его окружали одиннадцать учеников, которым он дал правило жизни, неофициально одобренное Папой Иннокентием III. Правилом св. Франциска подчеркивались бедность, смирение и полное подчинение авторитету Церкви.

Еще до того, как Франциск собрал вокруг себя учеников, он стремился привести свою жизнь в максимальное соответствие с евангельским учением о бедности, изложенным в Евангелии от Матфея 10:9-10. Позднее с увеличением общины возникли разногласия, касающиеся уровня бедности, допустимой в монашеском ордене, посвятившем себя апостольской миссии. Когда для оправдания отхода от полной бедности был использован довод об основных насущных потребностях, Франциск ответил: "Невозможно удовлетворить даже простую потребность и при этом избежать самоугождения". [360]В другой раз он предупреждал: "Мир отвернется от Меньших братьев в той же мере, в какой они отвернутся от бедности". [361]Несмотря на сопротивление Франциска, быстрое распространение францисканского движения по Европе со всей очевидностью показало, что необходимость более строгой организации и официального оформления ордена требовала также и ослабления первоначально установленного уровня бедности.