Христианский вызов

Однако христианская весть говорит нечто принципиальное, чего государственные мужи не могут так легко требовать от своих народов, но что католические, протестантские и православные епископы, христианские церковные лидеры, богословы, пастыри и миряне во всем мире вполне могли бы сказать и должны были бы сказать: что безвозмездный отказ от права не обязательно должен быть позором, что слова «политика отказа», по крайней мере для христиан, не должны быть оскорблением. В отдельных конкретных случаях — не в качестве нового закона! — безвозмездный отказ от прав может быть следствием великой свободы христианина: идти две мили с тем, кто принудил идти одну

Христианин, который живет этой свободой, будет критично относиться ко всем тем, кто на любой стороне постоянно только на словах убеждает в своей готовности к миру, кто ради пропаганды всегда только обещает дружбу и примирение, однако в политической практике не готов, при определенных обстоятельствах, отказаться ради мира от устаревших правовых позиций, сделать первый шаг по направлению к другому, публично стремиться к дружбе с другими народами даже тогда, когда это не популярно.

Христианин, для которого эта великая свобода является жизненно определяющей и основополагающей, в своей малой или большой области влияния является вызовом для всех не желающих понять, почему в некоторых ситуациях ради человека и ради мира рекомендуется отказаться от права и преимущества, вызовом для всех полагающих, что сила и насилие, стремление к успеху и использование других (по возможности избегая риска для себя) являются самым выгодным, самым мудрым, самым разумным решением для человека.

Христианская весть решительным образом противостоит этому виду логики господства, которая ставит на карту человечность людей ради законности, выгоды и насилия. Она предлагает увидеть в отказе нечто позитивное, действительно человечное: гарантию собственной свободы и свободы другого.

Тот, кто подозревает здесь христианскую весть в наивном, нереалистичном нейтралитете или в исключительно индивидуально–частной апелляции, так и не понял, насколько велика взрывная сила этого христианского вызова именно для изменения всех общественных структур, всех отношений, позиций и предубеждений народов. Однако это удастся лишь в том случае, если есть люди, все больше людей, которые, к какой бы партии они ни принадлежали, ориентируются на это требование, если есть политики, все больше политиков, которые в этом требовании видят свою руководящую ценность, хотя при этом они не обязаны в своих политических речах и переговорах, публичных выступлениях и программах постоянно произносить имя того, кто является для них в конечном счете определяющим для их политики.

Но что же при этом выигрывают? Очевидно, ничего! Или лучше сказать: «только» мир. И, возможно, в более длительной перспективе — ближнего. Мы не говорим, что христианская весть предполагает простые решения всех проблем. Христианская весть, особенно Нагорная проповедь, не хочет отменить правовой порядок, она не хочет сделать закон ненужным. Однако она желает радикально релятивировать закон. Почему? Чтобы закон служил человеку, а не люди служили закону.

Там, где индивидуум или целые группы забывают о том, что закон для человека, а не человек для закона, они вносят свой вклад — история государств, а также церквей, общин, семей и отдельных человеческих жизней доказывает это — в установление немилосердной законнической позиции в общественной и личной сферах и из summum ius (высшего права) возникает summa iniuria (высшее бесправие). Таким образом вновь и вновь умножается бесчеловечность между людьми, группами, народами.

Там, где индивидуум или целые группы помнят о том, что закон для человека, они осуществляют очеловечивание необходимого правового порядка и делают в рамках существующего правового порядка — в совершенно конкретной ситуации — возможным умиротворение, прощение, примирение: тем самым они именно в правовой области распространяют человечность между людьми, группами и народами. Они могут приложить к себе обетование, что все, отказывающиеся от насилия, унаследуют землю.

Свобода в борьбе за власть