Христианство и перевоплощение

рах), Послание стремится ясно показать, что для Христа нисхождение в смертную плоть, в "sarx", совершено на Голгофе однажды и навсегда и что "второе пришествие" станет духовным событием, про исходящим в совсем иных условиях. Как пример необратимо категорической однократности Послание рассматривает переживание смерти, завершающей жизнь земного человека, события необратимого и однократного. В единственности смерти земному человеку доступно переживание того, что в деянии Христа имеет в самом высоком смысле свойство единственности, уникальности. В Послании к Евреям апостол Павел, разумеется, не помышляет о повторных земных жизнях, что вообще типично для всего Нового Завета. Однократная смерть, являющаяся абсолютным окончанием данной земной жизни, упоминается здесь просто для сравнения. Мысль о реинкарнации никоим образом не затрагивает этого переживания единственности. Человек как данная, определенная, уникальная личность умирает только один раз. В следующем воплощении проходящая сквозь вечность индивидуальность создаст себе новую личность (persona), через которую она "звучит", "personat". Но смерть всякий раз есть нечто однократное, единственное. "А потом суд", - сказано далее (Евр. 9:27); и это утверждение отнюдь не противоречит идее перевоплощения. Вслед за смертью начинаются серьезнейшие испытания. В оригинале Послания к Евреям, кстати, слово "суд" употребляется обобщенно, без артикля: "А потом суд (krisis". Ведь в Новом Завете представление о Страшном суде не исключает, что "уже сейчас", сразу после смерти, происходит "суд". И даже в земной жизни бывают минуты, когда человек может в глубоком потрясении пережить "суд". Когда Петр припал к коленям Иисуса и сказал: "выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный!" (Лк. 5:8), для него это был суд. Таким образом, приведенный стих Послания к Евреям не содержит ничего такого, что исключало бы возможность повторения земных жизней.

Но как обстоит с прочим и эсхатологическими пассажами Нового Завета? Как они, прочитываются, когда в картину мира включены повторные земные жизни? [ Стр.86]

>>

Эсхатология горы Елеонской и апокалипсиса от Павла

В главе "Между смертью и Страшным судом" мы постарались разъяснить глубинный смысл "близкого ожидания" Судного дня. В событии Пасхи Христовой отдаленнейшее будущее ярко сверкнуло как происходящее "уже сейчас". В раннее христианство ворвался ветер грядущего, и после этого духовный взор еще долго не мог с должным вниманием устремиться к тому длительному промежутку времени, который разделяет для человечества день Пасхи и день Страшного суда. Вот почему первохристиане ожидали скорого конца мира, несмотря на то что Христос говорил об этом несколько иначе (см. с. 57-58). Аллюзии на долгий временной промежуток не были услышаны, зато образы, рожденные из духовного созерцания, были ложно отнесены к плоскости материальных событий и истолкованы неправильно.

Так называемый апокалипсис горы Елеонской начинается с того, что Христос вместе с учениками покидает храм и поднимается на тору Елеонскую, видимо, вечером того дня, когда состоялся спор с книжниками и фарисеями. На западе перед Ним высится храм во всем его великолепии. Ученики восхищаются прекрасной постройкой. Христос же в пророческом прозрении предсказывает грядущее разрушение храма, которому суждено было свершиться в70 году. "Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено" (Мф. 24:2). Но этим прозрением в 70 год начинается созерцание много более отдаленного будущего, для которого разрушение храма является всего лишь отправной точкой, "спусковым крючком". Это историческое событие 70 года от Р.Х. никак нельзя рассматривать в духе "исторической случайности", как ее понимал Лессинг. Оно принадлежит к событиям более высокого порядка, имеющим "реально-символический" характер. Разрушение храма есть тайный знак истории. Для благочестивых иудеев древности храм был воплощением слов"как на небе, так и на земле". В Ветхом Завете сооружение мозаичной "скинии", предшествовавшее постройке храма, описывается по аналогии с шестью днями божест- [ Стр.87]

венного творения18, окончание сооружения скинии описывается теми же словами, что и окончание сотворения мира (Быт. 1:31; 2:1. Исх. 39:32, 43; 40:33), Культовые предметы соответствуют небесным праобразам, которые Господь "явил" Моисею "на горе Синае". Храм был не просто частью земной топографии, он был частью неба на земле, освящением отъятый от чисто земного бытия; был местом, где "вышнее" соединялось с "нижним". В этом смысле иерусалимский храм ярко выражал отношение всего древнего человечества к храмам вообще. Из храма исходило все, что закладывало основы культуры и священного порядка. Пожар в Эфесском храме, случившийся в 356 году до Р.Х., был шоком апокалиптического свойства. Разрушение храма наводило ужас, рождало предчувствие мировых катастроф.