Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III

– И вот ещё что, государь. Ваша мысль по поводу сословного законодательства мне понравилась, но давайте доведём её до логического завершения. Пусть и тюрьмы будут сословными. Не гоже попам, даже самым скверным, отправляться в общие тюрьмы. Мы уже договорились о том, что церковное законодательство будет суровее общегражданского, так что я отнюдь не ратую за поблажки преступным попам, церковная баланда будет пожиже, чем в обычной тюрьме. Но тут вот какое дело. Сам видишь, сколько врагов Церкви сейчас повылезало из всех щелей. Надо укреплять авторитет Церкви. Для этого надо избавляться от скверных священников. Но если они пойдут публично и гласно в общие тюрьмы, это будет подрывать авторитет Церкви. Каждый такой случай наши враги будут использовать для антицерковной пропаганды. Получается замкнутый круг. Для того, чтобы Церкви укрепиться, ей надо очиститься, но, очищаясь у всех на глазах, она ослабляется. Если же священники будут судимы закрытым церковным судом, а потом отправляться в закрытые церковные тюрьмы, мы сможем избежать негативного общественного резонанса.

– Понял. Всё правильно. Разрешаю.

– Кроме того, жизнь в церковной тюрьме будет организована не как в общей, а по типу монастыря: непрерывные богослужения и тяжёлый физический труд. Преступного священника необходимо не только наказать, но и дать ему возможность вернуться к Богу.

– Вы смотрите глубже меня, ваше святейшество.

– Не льсти мне, это тебе ни в чем не поможет, – добродушно улыбнулся патриарх. Давай-ка к главному перейдём. Каким будет статус христианства в империи?

– Ни в коем случае не государственная религия, потому что это означало бы подчинение государству, мы договорились этого избежать. Христианство получит статус основной религии, религии большинства.

– А как же другие религии? – опять улыбнулся патриарх.

– Я готов считаться с исламом, как с фактом. У нас есть земли, на которых ислам является традиционной религией, на этих землях мусульмане получат полную свободу вероисповедания, но ширится по империи я исламу не позволю. А какие ещё религии? Только те, которые принесли с собой драконы. Они у нас не имеют корней, нет территорий, на которых они были традиционными. Выжигать каленым железом я их не стану, но и распространять не позволю. Есть, например, группа пантеистов. Пусть живут. Человек имеет право на заблуждение. Но проповедь пантеизма будет запрещена. Так же, как и пропаганда атеизма будет считаться государственным преступлением.

– А вот есть такая новомодная идея, что все религии должны быть равны перед законом.

– Вы смеётесь надо мной, ваше святейшество?

– Нет, не смеюсь. Просто хочу узнать, что у тебя в голове.

– Извольте. Религия – душа империи. У империи, как и у человека, может быть только одна душа. Эту войну выиграли христиане. Это традиционно христианские земли. Жизнь в империи будет основана на христианских правилах. Каким же образом другие религии могут получить равные права с христианством? Какое может быть равноправие между Истиной и заблуждением?

– Но они считают своё заблуждение истиной. И они тоже твои подданные.

– Тогда смотри пункт первый. Войну выиграли христиане, а пантеисты были их противниками в этой войне. Победители устанавливают правила, а побеждённые такого права не имеют.

– Ну вот они как раз и говорят, что если бы победили они, то даровали бы всем религиозную свободу.

– Религиозная свобода – драконья выдумка. Драконы выдумали религиозную свободу с одной единственной целью – уничтожить христианство. На практике эта свобода была жесточайшей антихристианской диктатурой. Исповедовать ортодоксальное христианство практически не было никакой возможности. Выполнив свою основную задачу, то есть, сведя христианство к минимуму, они отбросили бы фиговый листочек «свободы» и объявили бы исповедание Христа государственным преступлением. И теперь пантеисты будут предлагать мне законодательно утвердить драконью свободу? То есть право уничтожить христианство?

– Они скажут, что это свободная конкуренция идей, пусть люди сами решают, что для них привлекательнее.

– А зачем нужна свободная конкуренция между ядами и лекарствами? Я дам язычникам столько же прав, сколько и христианам, некоторое количество людей отравят свои души, а я буду считать это хорошим результатом? Император не может быть пособником отравителей. Представьте себе, что отец накрыл для своих детей стол, где несколько блюд отравлены, и сказал: выбирайте сами, вы свободные люди. Кем пришлось бы считать такого отца?

– Но ведь они-то именно свою религию считают лекарством, и переубедить ты их не сможешь.