Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III

– Может кто-то и оценил, но не все. С момента того суда белый террор не исчез, он только тогда и начался по-настоящему. Про «белых волков» слышал?

– Что-то краем уха, никто об этом особо не распространялся.

– Это я приказал не распространяться. Часть ветеранов, обозлённых несправедливым, по их мнению, приговором, создала тайную организацию «Белые волки». Теперь они действовали уже по-другому, не демонстративно и напоказ средь бела дня, а скрыто, в масках, под покровом ночи. По столице покатилась волна убийств бывших красных, в том числе и тех, кто успел искупить свою вину службой у белых.

– Получается, что вы сами спровоцировали белый террор, точнее вывели его на новый, более опасный уровень?

– Тебя там не было, мальчик, – зло прошипел император.

– Простите, ваше величество.

– Да ладно… Но ты не представляешь до какой степени этот вопрос и по сей день остаётся для меня болезненным. Да, мы своими руками вывели белый террор на новый более опасный уровень. А что надо было делать? Когда никого из тех негодяев не казнили, одни обвиняли меня в слабости, в том, что я прикрываю преступления белых, другие, когда ветераны отправились на каторгу, обвиняли меня в том, что я предал белое дело и стал красным императором. Меня часто и во многом обвиняли и друзья, и враги, я всегда старался не обижаться, а понять суть обвинений, по возможности исправить свои ошибки. Но что касается «красного императора»… Ни одно из обвинений в мой адрес не было настолько несправедливым. И настолько обидным. Но как бы мне не было обидно, я всё-таки старался понять «белых волков». Не все из них были мразью. Там можно было встретить настоящих героев, искренне полагавших, что император предал белое дело и перешёл на сторону красных. Беда этих людей была в том, что их сознание всё никак не могло вернуться с войны. У них разум мутился от мысли, что вчерашние враги имеют теперь те же права, что и они. Эти герои не могли понять, за что же они тогда сражались. Они были уверены, что все, кто тогда жил под драконьей властью и не бунтовал – изменники, и все до единого должны пойти на каторгу. Мы никак не могли втолковать этим героям, что сражались мы не за то, чтобы отомстить врагам, а за мир. И этот мир наступил. И надо его хранить. А когда на каторгу вместо красных пошли полсотни белых, у этих героев просто мозги взорвались. Они создали преступную организацию, встали на путь государственной измены. Подавление красного мятежа мы разыграли, как по нотам, но против вчерашних боевых товарищей я не мог действовать теми же методами. И совершал ошибку за ошибкой. Мы слишком долго закрывали глаза на бесчинства ветеранов, надо было гораздо раньше призвать их к порядку, но тогда, когда мы это наконец сделали, вдруг оказалось, что вместо террора хаотического, мы спровоцировали террор системный. А если бы на следующий день после победы мы начали отправлять своих бойцов на каторгу за каждую разбитую голову красного? Так было бы лучше? Ветераны не успели бы обнаглеть? Но тогда я первый спросил бы, за что же мы дрались?

«Белые волки» готовили свержение императора, чтобы посадить на трон одного из своих «непримиримых борцов». Я никогда не рвался на трон, он никогда не был для меня целью, но я понимал, что если уступлю власть «белым волкам», гражданская война вспыхнет по-новой, империя утонет в крови. «Волков» необходимо было истребить. Но как? Я собрал малый совет.

– Количество «белых волков» перевалило уже за 2 тысячи, – докладывал канцлер Перегрин.

– Они уже и в Ордене есть, а не только среди ветеранов, – вставил Стратоник. – Членов организации пока не много, зато сочувствующих полно.

– Откуда вам это известно, магистр? – удивился канцлер.

– А ты думал, я всегда и во всём буду полагаться на твоих стукачей? У меня уже давно есть своя военная разведка.

Перегрин поморщился, но ничего не сказал и продолжил:

– Итак, все или почти все члены организации нам известны. Её уничтожение – технический вопрос. Самый простой способ: провести аресты и передать изменников суду.

– Ага, – скривился Стратоник. – А на процесс бывших красных пригласить. Пусть и у них будет праздник, а не только у нас.

– Нет уже ни «их», ни «нас», магистр. Почему бы нам действительно не устроить праздник справедливости?

– Сразу видно, что ты не военный, канцлер, хоть и повоевал маленько. Тебе не понять, что значит тащить в суд своих боевых товарищей под радостное улюлюканье вчерашних врагов. Для меня лично это будет такое унижение, которое я не знаю, как смогу пережить.