Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III

– Ну может. Но зачем из графа дурака делать? Есть люди, которые знают, как ковать серпы. Есть люди, которые знают, какие серпы лучшие. Граф ничего этого не знает, так зачем заставлять его выбирать? А ведь управлять провинцией, наверное, не легче, чем ковать серпы, там тоже много всяких тонкостей, много надо всего знать. Граф во всём этом разбирается, а кузнец и представления не имеет, как надо управлять. Заставлять кузнеца выбирать лучшего графа, так же глупо, как заставлять графа выбирать лучшего кузнеца. Пусть каждый занимается тем, в чём разбирается. Ну вот что я не так говорю?

– Ты всё так говоришь… – глаза преподавателя неожиданно стали грустными. – Но что если граф плохо справляется со своими обязанностями?

– Так об этом, наверное, император должен судить, а не кузнец. Император понимает в управлении побольше всех графов вместе взятых, вот он и заменит плохого графа на хорошего. Опять что-то не так?

– Опять всё так…

– Так зачем нам разбираться в демократии, если это просто бред умалишённого? Никому же в голову не придёт создать такое государство, где жнецы и кузнецы выбирают графов.

– Уже пришло. Такие государства существуют.

– Значит, в этих странах мозгоправы совсем никуда не годятся. Хотя мозгоправам, наверное, тяжело приходится, когда вся страна сошла с ума. Господин, я не верю в то, что это возможно.

– Ещё как возможно… Но ты твёрдо уверен, что монархия лучше демократии?

– Вы хотите спросить, в своём ли я уме? Так давайте позовём мозгоправа и пусть он меня обследует. О демократии я ничего умного сказать не могу, а о монархии… тоже не могу. Отец говорил мне, что император получил власть от Бога. Не знаю, как это можно доказать. Но ведь выше императора никого нет, кроме Бога. От кого же он тогда мог получить власть? Однажды я разговаривал с императором, когда он посетил детский дворец. Я почувствовал, как наш государь всех любит. Как я вам это объясню? Император управляет… как дышит. Это ему дано от Бога. Это не доказать.

– Я понял тебя, Северин. За свой ответ ты получаешь высший балл.

Северин, услышав это, покраснел, как маков цвет, и очень недобро глянул на преподавателя. Тот перехватил взгляд ученика и закончил урок:

– Я думаю, друзья мои, мы все должны быть благодарны Северину за его очень хорошие объяснения. Все свободны, Северин останься, – когда все ушли, он продолжил: – Сынок, я сегодня поставил тебе высший балл от всей души, прошу не усматривать в этом скрытой издёвки. Оказывается, ты очень хорошо понимаешь глубинную суть нашего предмета. Сегодня тебя прорвало и я понял, что ты – мой лучший ученик. Но ведь в моём учебнике всё то же самое, о чём ты говорил, только детальнее, полнее, подробнее. Почему же ты ничего не понял из моего учебника?

– Господин, у вас там всё очень по-умному, а у меня в голове всё совсем по-простому. А ведь мы науку изучаем и излагать должны по-умному, а мне это не дано.

– Я понял… Мой учебник никуда не годится… Сегодня я поставил тебе пятёрку, а ты мне двойку. Излагать материал надо примерно так, как мы сегодня с тобой говорили. Я бы использовал наш диалог в качестве учебного пособия. Не возражаешь?

Северин, с лица которого уже схлынула краска, теперь опять густо покраснел и ничего не сказал.

– Знаешь в чём твоё преимущество передо мной? В том, что ты – сын кузнеца, человек от земли, и мысли твои от земли. А я вырос в академической среде, среди умников, парящих в эмпириях. Твой отец ковал железо, император управлял страной, а я тем временем читал книги, и все мои мысли из книг. Думаю, что мои мысли верные, но очень абстрактные.

– Но ведь в вашем учебнике, кажется, я один ничего не понял, а другие…

– Ещё не известно, что поняли другие. Они научились запоминать и воспроизводить текст. Они дают мне то, что я от них хочу. А вот что я им даю? Самое время задуматься. Знаешь, что мы сделаем… вместе пройдёмся по всем темам учебника, и ты изложишь мне простое земное понимание этих тем. Потом я перепишу учебник заново. Это то, что ты можешь мне дать. А я тебе дать ничего не могу. В политологии тебе нужен такой наставник, для которого политика не наука, а жизнь, не теория, а дыхание, который мыслит предельно конкретно, а не абстрактно, как я. Пока не знаю, кто бы это мог быть. Надо подумать.

Глава XII, в которой император даёт урок Северину