Христос был женщиной

Через час, или полтора, или два – несчастные тоже часов не наблюдают – кухня похожа на операционную. На виду только стекло и железо, все углы вычищены, все съестное спрятано в подвесные шкафы и в герметичный холодильник. Мышеловка очищена от паутины и заряжена кусочком грюйера.

Ну, Крыс, погоди!

Тюкая на компьютере за плотно закрытой дверью, Криста прислушивается к каждому шороху. Вроде тихо.

Все-таки счастье осознается по контрасту. Прогнала страшного Крыса – и так легко задышалось, заработалось. Почти все письменные долги подчистила.

Пора на боковую.

Сморило сразу. Отключилась.

И вдруг…

Глаза открываются. За окном – темень, подсвеченная частоколом из неоновых фонарей вокруг новостройки напротив.

И вот как в замедленной съемке Криста видит: к ее ступне, высунутой из-под одеяла и чуть свесившейся с кровати, подпрыгивает Крыс и цапает за большой палец. Нога дергается, крысиные зубы вхолостую скользят по коже.

Кристу подбрасывает. Она хватает себя за щиколотку и подтягивает палец к лицу. Ничего не видно. Нервно нажимает кнопку выключателя. Раз, другой… Бра над головой, наконец, загорается, и она снова разглядывает укус. Ранки нет, но все равно надо чем-нибудь смазать. Йод и зеленка на кухне…

Кровать – как плот во враждебном океане. Слезть с него? Страшно даже подумать об этом…

Обхватив колени руками, Криста замирает в постели. Дрожащий комок…

Потом все же осматривает пол вокруг кровати, взглядом находит тапочки, спускает ноги и, короткими перебежками – от одного выключателя до другого – иллюминирует всю квартиру.

Смазала щедро не только подушечку, но и ноготь, и между пальцами. Йод нигде не щиплет. Значит, не прокусил.

Час ночи. Что можно прямо сейчас сделать? «Скорая помощь» ничем не поможет. В МЧС позвонить? Скажут – охренела баба.

Надо бы лечь обратно.

А что, если Крыс снова нападет? Если к лицу подберется? За нос цапнет или в глаз попадет…

Бормоча молитву, Криста ложится точно посередине широкой, никак не защищенной кровати. Свернувшись в клубок, с головой закрывается пуховым одеялом, тщательно подворачивает его под бока. Закупорилась.

Нет, так не уснуть. Душно.

Тогда она переворачивается на живот, подбирает под себя ноги и, сделав малюсенькую щелку между одеялом и матрацем, втягивает воздух.

Оборона выстроена. Если не усну, то хоть просто полежу.

Дожить до утра…

Утром все не так страшно.

Громко топая и хлопая дверями, Криста извещает Крыса о своем праве на квартиру. Лезет под кухонную раковину – проинспектировать мышеловку. Сыра нет, съеден подчистую. Но и Крыса там тоже нет. Не поймался. Хитрая тварь.

Дождавшись открытия магазинчика хозтоваров (хорошо хоть за год его не закрыли и не перепрофилировали, как многие другие лавки в округе), Криста хватает там все виды разноцветных отрав и, сверившись с инструкцией, раскладывает их по углам на кухне, в ванной, в туалете и в спальне. Спасет?

Увы, нет времени, чтобы предпринять еще что-то. На сегодня, на десять-тридцать назначено интервью с Эриком.

Один сайт арендовал имя и умения Кристы и вовсю пользуется этим, не связывая себя обязательствами. Они заинтересованы не только в текстах, но и в эксклюзивных видеоматериалах. До последнего не верили, что знаменитый Воронин согласится и не подведет.

Теперь самой перенести встречу? Рука не поднимается. Эрик, скорее всего, вникнет в форс-мажор, а вот начальница сайта вряд ли. На новом месте приходится доказывать, что ты профессионал с именем. Хорошо хоть не требуют писать о том, кто кому рога наставил, морду набил…

В кафе, что на первом этаже его дома, Эрик вызывает владельца и сам договаривается о съемке.

– Все свои стрелки здесь забиваю. С агентами, с зарубежными журналистами, с издателями… – рисуется он.

Довольно мило бахвалится, не переступая границу, которую Криста определила формулой: самореклама в пределах правды допустима.

– Да за раскрутку этого заведения меня должны здесь даром кормить!

Ясно, что шутит. Не заподозришь даже в мелочном меркантилизме.

Беседа льется без «эканий», без неловких пауз. Эрик совсем не заикается. Нужные для ролика десять минут незаметно превращаются в полчаса.

– Вы завтракали? – спрашивает-приглашает он Кристу и оператора после того, как тот зачехлил камеру.

Интеллигентный мальчик влюбленно смотрит на Эрика, но вынужден отказаться: ему срочно в другое место, на другую съемку.

Криста остается. Делает вид, что заинтересованно выбирает еду, откликается на балагурство визави. Улыбается.

– Ну, выкладывайте, что стряслось… – мягко настаивает Эрик, когда хачапури съедены и выпит первый чайник зеленого чая.

Не раньше.

Чтобы аппетит не испортить?

Позу держать больше нет сил, и Криста безыскусно описывает неравную борьбу с захватчиком. Ну, чуть приукрашивает, то есть очерняет врага. Сама пугается еще больше, а Эрик даже не хмурится. Откинулся на спинку кресла и глядит удовлетворенно. Спокойно дожидается конца повествования.

– Никто не знает, когда эти зверьки перешли к синантропному образу жизни, то есть к сожительству с человеком… У Диогена они символизируют чувственность и сластолюбие… – издалека начинает Эрик.