Христос и карма. Возможен ли компромисс?

Вот почему Христос говорит, что за нас «посвящает Себя», чтобы и мы были «освящены» (Ин 17:19). Но до того, как святость стала общим достоянием, таким же общим достоянием стали грех и непокорность. Христос пришел разделить с нами нашу участь грешников, чтобы даровать нам возможность разделить святость. И в этом вся тайна Воплощения, как мы с вами уже видели.

Нет ничего «тайного, что не было бы узнано»

В этом приведении к общему знаменателю всех наших жизней и всего нашего опыта, уже не останется ничего тайного и скрытого. Мы будем совершенно прозрачны друг для друга, как в нашем общем прошлом, так и в нашем настоящем. Не останется ничего «тайного, что не было бы узнано» (Мф 10: 26). Мы тогда образуем одно общее бытие.

Кто из нас не испугается такой перспективы? У кого тотчас же не возникнет желания спрятаться от посторонних взглядов, укрыться под землей или в мышиной норе? Мне все это вполне понятно. И при этом я верю, что все будет именно так. Но не будем забывать, что страх этот у нас примерно одинаков, потому что каждый из нас представляет тут себе этих «других», тех, от чьих взглядов так тянет укрыться, по своему жалкому образцу. Не стоит забывать и того, что там, в мире ином, эти другие примут нас с состраданием и любовью, приближающимися к любви и состраданию самого Христа. А наши слабости они воспримут, как свои собственные.

Поверить в любовь других

Святая Гертруда Хельфтская, уже будучи тяжело больной и немощной, как-то спросила, должна ли она всегда вставать при чтении Евангелия. И тогда она услышала внутренним слухом ответ самого Христа, сообщившего ей, что всякий раз, когда она совершает что-то крайне трудное, выходящее за пределы человеческих сил, Он принимает такое усилие от нее, словно чудесный подарок. Но всякий раз, когда она отступает перед невыносимой болью, Он воспринимает это так, как если бы Ему самому пришлось на этот раз уступить и отступить. «Я воспринимаю это так, сказал Он, как если бы Я сам был болен и Мне пришлось бы прибегнуть к такому щадящему отношению к Себе»[472]. Вот как деликатен Бог в своей любви к нам! Если бы мы только осмелились в это поверить, то, я уверен, мы бы точно смогли измениться.

В такой оптике, действительно, работники одиннадцатого часа примут ту же награду, что и те, кто работали с самого утра (см. Мф 20: 1-16). Ведь здесь уже даже не встает вопрос о том, кто чего заслужил. Это уже совсем не важно.

Но чтобы добиться такого зрения, нужно дерзнуть поверить в любовь других. И я знаю, что это еще труднее, чем поверить в любовь Божию. И все же и к этому нужно прийти. Без этого «общение святых» для вас не станет раем.

Ведь такое общение в одном, едином бытии может быть расценено двояко, как и сам Бог, в зависимости от того, какой степени духовного роста достиг каждый из нас. Оно может стать для нас либо адом, либо раем.

«Ад – это другие»

Жан-Поль Сартр хорошо это понял. В пьесе «За закрытыми дверями» персонажи предстают вообще без декора, без окон, без выхода. Они чувствуют себя обреченными и думают, что находятся в своеобразной прихожей, откуда их поведут на пытки и мучения. Но никто за ними не приходит. Чтобы хоть как-то провести время, они пытаются завязать разговор. Очень скоро они понимают, что готовы прямо-таки растерзать друг друга. И внезапно до одного из персонажей доходит, что никаких других пыток ждать и не нужно. Все уже здесь. Ведь для каждого из них «ад – это другие».

Так, заика никогда не заикается в одиночестве. Нужен взгляд других, который и помешает ему выразить себя. Некоторые в итоге приходят к полной самоизоляции в молчании. Как же нам недостает любви, если мы бываем способны стать для других адом! Это ведь ужасно!

Я помню одну поразившую меня телепередачу о близнецах. Там выступали друг за другом пары и даже тройки близнецов. Конечно, близнецы еще не составляют одно целое бытие. Но они живут уже часто в таком тесном жизненном сообщении и прозрачности друг для друга, которая к этому уже немножко подводит. Я помню, что некоторые из них уже смогли пережить такое общение любви. Некоторые даже объясняли, что не могут вступить в брак, настолько их переполняет интимная близость друг с другом. А другие же, наоборот, говорили об этой интимной близости с обидой и ненавистью. Они говорили об этом и телезрителям, и прямо в лицо друг другу: «Такого несчастья мы не пожелаем даже злейшим врагам! Знать, чувствовать, не имея ни малейшей возможности увернуться или соврать, потому что в каждое мгновение другой точно знает все, что вы чувствуете, как вы на все внутри себя реагируете, и это ужасно», – говорили они. Такая тесная связь друг с другом стала для них адом.

«Я – это мы»