Христос приземлился в Гродно. Евангелие от Иуды

— Тогда лупи. — Он взглянул на солнце. — Ещё успеешь. Это и вправду самый неожиданный конец истории: пропить разом тридцать сребреников.

Подхватив баклаги и бутыль, долговязый Иуда, как журавль, лупанул по пашне....Ус надел на шею Юрасю сеялку.

— Иди первым, — предложил он.

Христос, смеясь, проводил Иуду глазами. Потом перешагнул через поваленное трухлявое распятие и встал на меже пашни.

Приладился, пошёл, работая одной рукой. Равномерно, со свистом, в такт шагам правой ноги, разлеталось зерно. И Ус подумал, что на том месте, где так работают, обязательно взойдут ранние, сине-зелёные, а с самого начала красноватые всходы.

Христос оглянулся. За ним шли, половиной журавлиного клина, остальные. Фома сеял двумя руками и показал Христу язык: «Знай шляхту!».

И тогда Христос примерился и тоже начал работать двумя. Широко, ровно ложилось в борозду зерно.

Иуда уже скрылся. Неопалимые купины деревьев стояли на взгорках. Тосковал вокруг часовни шиповник. А сеятели поднимались на вершину круглого пригорка, как на вершину земного шара. И первым шёл навстречу низкому солнцу Христос, мерно размахивая руками. И, готовое к новой жизни, падало зерно в тёплую, мягкую землю.

Вышел Сеятель сеять на нивы Своя.

7 апреля 1965 г. — 29 апреля 1966 г.

Челябинск (Шагол) — Рогачёв.

СЛОВО ОТ ПЕРЕВОДЧИКА, ИЛИ МЕТАМОРФОЗЫ ЮРАСЯ БРАТЧИКА

Боже, не верь нашим лживым молитвам.
Не воскресай. Тебя снова убьют.

Владимир Скобцов.

Второе пришествие — тема не только богословская и даже не столько богословская, сколько литературная. Писатели и поэты во все времена пытались представить себе и описать либо само Пришествие в различных его интерпретациях (Кузьмина-Караваева, Гессе, Борхес, Хайнлайн и многие другие), либо, как Кампанелла, его последствия. По сути об этом же говорится и в романе белорусского писателя Владимира Короткевича «Христос приземлился в Гродно», который вы, уважаемый читатель, сейчас держите в руках.

Я не буду занимать ваше внимание пересказом сюжета, тем более что послесловие этого и не предполагает, но несколько слов о моральных аспектах романа мне хочется сказать. В самом его начале мы не видим ни Христа, ни апостолов — их там нет и быть не может. Да и происходит действие романа далеко не в Назарете и даже не в Иерусалиме. Перед нами — Беларусь XVI столетия, а вместо Христа с апостолами — труппа лицедеев, сборище непрофессиональных комедиантов, ставших таковыми не от хорошей жизни, а попросту — шайка бродяг или, по авторскому определению, «самый настоящий сброд: любители выпить, подъесть, переночевать на чужом сеновале, когда хозяина нет дома», и «на лицах у них было всё, что угодно, только не святость». И предводитель этого сброда, Юрась Братчик, ничуть не лучше всех остальных — точно такой же мошенник и плут, способный без зазрения совести обмануть, украсть и посмеяться над одураченным простаком. Скажу больше, он, может быть, даже хуже своих товарищей, потому что единственный из всех получил образование в коллегиуме, а образованный негодяй гораздо хуже негодяя необразованного. На первый взгляд с ним, да и вообще с этой компанией вроде бы всё понятно. Но...

Но обстоятельства сложились так, что отцы Церкви были вынуждены официально, привселюдно объявить Юрася Братчика Христом, а всю его шайку — апостолами. И вот тут-то начинают происходить удивительные метаморфозы.

Народная мудрость гласит: если человека постоянно называть свиньей, то рано или поздно он захрюкает. Короткевич утверждает противоположное: если человека постоянно называть Богом, то рано или поздно на него снизойдёт Дух Святой и он Богом станет. Юрась Братчик этого не знает и поначалу относится ко всему с ним произошедшему как к страшному, неприятному, опасному приключению, и стремится к одному — «вознестись как можно скорее» и исчезнуть для всех, чем дальше, тем лучше. Но он уже избран и сам себе не принадлежит, а Дух Святой не дремлет и подспудно, постепенно внушает Юрасю мысли Бога, а разворачивающаяся перед глазами Юрася панорама белорусской жизни только укрепляет эти мысли — опять же, Дух Святой знает, куда вести новоявленного Христа и что показать ему. И со временем, как и полагается. Божьи мысли перерастают в Божьи поступки. В конце концов однажды Юрась, взглянув на мир глазами Бога, оскорбился и, как и Христос за пятнадцать столетий до него, кнутом изгнал из храма торговцев. Вот тогда-то люди и поверили в него, и это изгнание стало переломным моментом в метаморфозах Юрася.