Христос Воскрес

Полу-глухие бабули прозвали нового настоятеля отцом Досеем, а некоторые и вообще звали его Доросием. Батюшка не обижался и принимал любое имя, с которым к нему обращались. На престольный праздник прошла первая Божественная Литургия. К этому празднику некоторые из богобоязненных прихожан принесли спрятанные на чердаках и чуланах храмовые иконы. Клавдия Егоровна принесла из дома спрятанную ее отцом икону Успения Пресвятой Богородицы, которая некогда стояла в центре храма, и теперь заняла свое историческое место.

Однажды, когда все разошлись по домам, только священник остался прибраться в алтаре. Он присел на скамью. В храме пахло сосновыми досками и чистотой, запах напоминал батюшке школьные годы. От дум его отвлек окрик.

«Батюшка, Досий» – послышалось с улицы. В храм вбежала запыхавшаяся прихожанка.

«Батюшка, Клавдия Егоровна, она умирает».

Отец Феодосий схватил епитрахиль и побежал вслед за женщиной. По пути он вспоминал, «да, да она причастилась и исповедалась, можно быть спокойно за ее душу». Когда священник вошел в дом, Клавдия Егоровна уже испустила дух, он прочитал отходную, напутствовал утешительными словами родственников и медленно отправился обратно в храм отслужить литию за упокой души новопреставленной Клавдии. По дороге отец Феодосий вспоминал, что хорошего сделала новопреставленная для храма. Какую пользу принесла эта бойкая старушка для всего села своими молитвами и старанием об открытии храма.

На отпевании собралось все село. Все очень любили и почитали Клавдию Егоровну, как доброго и отзывчивого человека и когда храм был закрыт, испрашивали совета в той или иной ситуации. И она, будучи дочерью священника, настоятеля храма в Тихом, расстрелянного в тридцатые годы, никому не отказывала. Так на местном кладбище появился свежий холмик с крестом.

«Попова Клавдия Егоровна. 1915-2009год» – прошептал священник, «мир праху твоему».

Отец Феодосий перекрестился на надгробный крест, и помахивая кадилом пошел в храм, в его голове роились мрачные мысли…

В деревне, которая получила статус села после открытия храма стали приезжать городские и покупать дома под дачи и для жилья, людей тянуло обратно на природу. Село стало оживать. Шум детворы в летние каникулы наполнял улицы села Тихое жизнью и молодостью. На душе отца Феодосия становилось радостно от этого гама, но сердце горело огнем от утраты близких. «Мой ангел» – прошептал отец Феодосий сквозь слезы, вспомнив своего сына, в котором души не чаял. За пятнадцать лет, которые батюшка провел в Тихом, храм преобразился, обрел новый иконостас, оштукатурен и покрашен. Покосившийся крест был заменен на новый позолоченный, купола покрашены в небесно-голубой с золотыми звездами. Каждый закат отец Феодосий смотрел из своей кельи на него в лучах заходящего солнца и вспоминал тот покосившийся крест. От этого благолепия на душе священника становилось отрадно, что после него останутся только хорошие воспоминания.

На следующее утро позвонили из епархии и вызвали на прием к правящему архиерею. Новый Владыка предложил батюшке Феодосию принять монашество, что бы тому, не было соблазна. Священник не стал отступать, он и так жил уединенной почти монашеской жизнью. Постриг был назначен на следующий день, решив не менять и без того монашеское имя, Владыка постриг священника с именем Феодосий. Через пару дней в село приехал новый отец Феодосий, преображенный, сверкая обычным белым крестом, в мантии и клобуке.

«Тихое»

Село Тихое благодаря ходатайству и попечительству отца Феодосия преобразилось. За пятнадцать лет произошло много изменений, была отремонтирована старая и рядом уже строилась новая школа, в доме Клавдии Егоровны открыт приют для странников и людей БОМЖ. Батюшка взял на себя тоже небольшое попечение, усыновил Егорку, местного мальчишку сироту, родители которого сгорели вместе с домом в пьяном угаре. Егорку сонного вытащила из огня собака, тем самым спася жизнь подростка. Сжалившись над сиротой, священник исходатайствовал усыновление. Теперь «сынок» помогал в алтаре, отец Феодосий не мог не нарадоваться на расторопного мальчугана, который суетился при храме в свободное от школы время. У батюшки уже не осталось родных, последние оставшиеся в живых родители матушки скончались десять лет назад, так и не простив батюшку, но отец Феодосий об этом не знал, до конца своих дней поминая их о здравии. Седина посеребрила волосы священника, со своей длинной с проседью бородой он был похож на старца с иконы.

Батюшка прослужил в селе Тихое больше двадцати лет. На Приход выдели еще одного священника для помощи в совершении Богослужении и треб. Отец Феодосий был уже не молод, да и травмы после аварии, унесшей семью, сказывались на здоровье. Батюшка уже не мог совершать службу без трости, ноги отекали и гноились, но он никаким видом не показывал свою нестерпимую боль. Только вечером после келейной молитвы присев на диван он вытягивал больные ноги. Мало кто слышал его тихие стоны через приоткрытое окно келии.