Хризалида

Боже воинств, великой Твоей благодатью
Ниспошли мне твой панцирь, и щит, и копье.
Я одна пред несметною ратью,
Полно ужасом сердце мое.

Кто щитом моим был, и мечом, и твердыней,

С поля битвы ушел и ночует в шатрах,
Опои меня, Боже, своею святыней,
Да бежит предо мною твой враг!

13 февраля 1922

«Голубая ночь баюкает…»

Голубая ночь баюкает
В небе сонную звезду.
Леший по лесу аукает,
Я одна в лесу иду.

Я одна, и сердцу радостно,

Что одна я в голубом,
В неразгаданном и сладостном,
В древнем таинстве ночном.

Протянула струны тонкие

К сердцу, вспыхнувши, звезда,
Под кустом блестит, сторонкою
Наговорная вода.

Не нужны мне заклинания,

Никого не позову.
В звездной песне и в молчании —
Долгий век мой проживу.

6 марта 1922, Сергиев Посад

«Не касайся меня, Магдалина…»

Не касайся меня, Магдалина,
Не влачись у краев моих риз,
Женской мукою Божьего Сына
На земле удержать не стремись.

Я не плотник, не сын Марии,

Не учитель, не друг я твой,
Позабудь слова земные,
Если хочешь идти за мной.

И ты — не Вифании дева,

Не Лазарь и Марфа — родные твои,
Отныне ты сеятель Божьего сева,
Апостол Моей Любви.

25 марта 1922

«Там, где нога твоя земли коснется…»

П.А. Флоренскому

Там, где нога твоя земли коснется,
Не оживет сожженная трава,
И черный вихрь вослед тебе несется —
Так шелестит несмелая молва.

Но ты молчишь, склонив ресницы долу,

Таинственным величьем обречен,
Завившись в быт прогорклый и тяжелый,
В нем поглотить пророческий свой сон.

Но ветхий бог, как мех, уже раздранный,

Вместить не может нового вина,
И ты не в нем живешь, пришелец странный,
Не там, где дом твой, дети и жена.

Тебе знакомо нижних бездн сиянье,

Денницы близкой дерзновенный взор,
И сладостность свободного познанья,
И горького изгнанья приговор.

И ничего о них молва не знает,

И ничему там не поможет быт,
Где Дьявол с Богом в смертный бой вступают
И где душа, как два костра, горит.

[конец апреля — начало мая 1922]

Святому Сергию

Ты ходил тропинкою лесистою
По лощинам тем же и холмам,
Где идут стопы мои нечистые
Каждый день к мучительным грехам.

Светлый нимб, души твоей сияние

Я ловлю порой на облаках,
И в росистом трав благоухании,
И в закатных розах на крестах.

Но, смущенный темным отвержением,

Вечной болью незаживших ран,
Белых риз твоих прикосновения
Дух страшится — зван, но не избран.

Чудом встречи глубже озаряется

Дикий мрак падений и утрат.
И твоей святыней не спасается
Дух, гееннским пламенем объят.

31 мая 1922, Сергиев Посад

Памяти Елены Гуро