Хризантемы у тюремной стены

Казалось бы, что в этом поступке особенного? Но в действительности он вызвал большое недоумение у друзей моего знакомого, да и у него самого. Среди большинства американцев не принято предлагать деньги, если тебя прямо об этом не просят, да еще без расписки и не оговорив сроки возврата. Такая, казалось бы, мелочь может кончиться для разведчика плачевно. К счастью, в данном случав все обошлось благополучно, если не считать, что в дальнейшем мне пришлось немало потрудиться, чтобы сгладить неблагоприятное впечатление от своего промаха.

Или вот другой случай, происшедший со мной в самом начале войны. Дело было в конце августа 1941 года. Я выезжал за город и на пригородной электричке возвращался в Москву. Вагоны были переполнены, и на каждой остановке вливались новые пассажиры. После очередной станции меня оттеснили к двум ничем не примечательным молодым людям. До Москвы оставалось остановки три-четыре. И вдруг я услышал, как один из этих молодых людей сказал другому: «Давай выйдем на следующей станции, а то как бы не проехать Москву». Выражение очень странное. Через Москву электропоезда не ходили. А вот в Берлине, и я это хорошо знал, пригородные поезда проходят через весь город и следуют дальше в другом направлении. Все-таки эти молодые люди доехали до Ярославского вокзала, где я попросил комендантский патруль проверить у них документы, объяснив причину. Он задержал обоих. Впоследствии я узнал, что они оказались немецкими лазутчиками, сыновьями белых эмигрантов, заброшенными самолетом в наш тыл.

Оба эти случая лишь отдельные штрихи. В целом наша работа имеет мало общего с представлениями, которые складываются у читателей детективной литературы о разведчиках. Наша работа чаще бывает однообразной, она слагается из целой цепочки мелких, прозаических, малоинтересных, но требующих зачастую кропотливого труда элементов, которые только в совокупности дают нужный результат.

Сейчас Рудольф Иванович живет дома, с семьей. Он, несмотря на свои 66 лет, не прекращает заниматься делом, которому посвятил себя с ранних лет. Много читает специальной и художественной литературы. По-прежнему увлекается фотографией, музыкой (он отличный гитарист), точными науками, радиоэлектроникой, рисованием…

— После тяжелого трудового дня, — говорит он, — лучший способ снять нервное напряжение, отрешиться от забот и тревог — это отдаться какому-нибудь любимому увлечению.

Р. И. Абель часто вспоминает, как помогали ему эти увлечения во время тюремного заключения в США. Они благотворно сказывались на общем состоянии организма, не давали впадать в ненужный и вредный пессимизм. Еще в школе Рудольф Иванович любил занимательную математику. Попав в заключение, он шаг за шагом стал восстанавливать в памяти свои математические знания, составлять задачки. Там же он занялся рисованием и изучал метод изготовления эстампов. Это увлечение сохранилось и по сей день.

— Самое большое, самое высокое чувство, которое я пронес через годы борьбы, труда и невзгод, — это чувство огромной любви к Родине. С ним я никогда и нигде не расставался. Оно помогло мне преодолеть многое на нелегком пути далеко от границ России. Это святое чувство. Его должны ценить и стар и млад.

Редактор Л. Антипина

Художник А. Блох

Художественный редактор

Н. Коробейников

Технический редактор Е. Брауде

Корректоры Б. Шагалова, А. Стрепихеева

Сдано в набор 25/ХП 1970 г. Подписано к печати 20/IX 1971 г. А08225. Формат 84х108'/₃2. Бумага № 3. Печ. л. 6.5 (усл. 10,92). Уч. — изд. л. 13.4. Тираж 150 000 (2-й завод 50 001–150 000 экэ.). Цена 40 коп.

Т. П. 1971 г. № 157. Заказ 2706.

Набрано и сматрицировано в Киевском полиграфическом комбинате. Довженко. 3. Заказ 1—269. Отпечатано в типографии издательства ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».

Москва. А-30, Сущевская. 21.