Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны

В отсутствие Вирджинии жажда расправы над ее помощниками только усиливалась. Курьеры, радисты, владельцы конспиративных квартир, ее всевозможные контакты – всех задерживали, избивали и депортировали. 28 февраля настала очередь радиста Андре Курвуазье, который помогал в операции в Мозаке и многих других. К счастью, он едва успел спрятать свой передатчик. Его доставили в камеру пыток штаб-квартиры гестапо в отеле «Терминус». Полусумасшедший Клаус Барби пришел к нему в брюках и сапогах для верховой езды с тростью в руках, требуя информацию об «англичанке» и угрожая расстрелом. Курвуазье держался и молчал, пока в итоге его тоже не депортировали в Германию.

Петля затягивалась и вокруг Ньютонов, которые при любой возможности взрывали фургоны-детекторы (основной приоритет Лондона на тот момент). Зная, что их внешность была слишком известна, они попросили одного из дружественных парикмахеров УСО осветлить и завить им волосы, затемнить усы тушью и зачесать брови в обратную сторону. Затем они надели очки в роговой оправе и французские туфли на толстой подошве, которые визуально делали их выше, но оставляли мучительные волдыри на их широких британских ступнях.

Братьям не давало покоя самопожертвование Жермен, на которое она пошла ради них, поэтому Альфред, или Огюст, был рад услышать от ее преданного бойфренда, богатого и женатого мсье Дюбуа, что тот получил новости о своей любовнице от французского полицейского. Дюбуа предложил встретиться с Альфредом в подпольном ресторане, и теперь, когда тот чувствовал себя более уверенно в своей новой маскировке, он неохотно согласился. По прибытии он заметил Дюбуа у бара и подошел к нему неузнанным. Ободренный успехом нового образа, он привлек внимание Дюбуа – и сразу же был представлен еще одной ранее незамеченной фигуре в деловом костюме. К ужасу Альфреда, это был вездесущий Алеш, непривычно одетый в штатское. Аббат одурачил обычно проницательного Дюбуа, заставив его поверить в то, что он друг Мари, и смог проникнуть на их рандеву. Дюбуа выпалил: «Вы не узнаете нашего друга? Это же Огюст!» «Матерь Божья! – восхищенно ответил Алеш. – И правда. Вам удалось меня провести». Альфред похолодел от «слепой ярости», в ужасе от «глупости» Дюбуа и потянулся за кольтом, спрятанным в кармане, только чтобы обнаружить, что он – что было весьма необычно – его забыл. Алеш заметил движение, снисходительно ухмыльнулся, пробормотал какие-то оправдания насчет ждущей его очередной встречи и ушел. Альфред знал, что он пойдет прямиком к ближайшему телефону, чтобы оповестить руководство.

Вскоре после этого Альфред вышел из ресторана и почувствовал, что за ним следят. Свернув за угол, он заметил в темноте две фигуры. Ближе всего к нему был пестро одетый юноша, один из работающих на гестапо презираемых французских марионеток. Другой был в уже знакомом двубортном плаще из габердина и фетровой шляпе, низко надвинутой на лицо, – по его следу шел сам Алеш. Альфред исчез в трабулях, полагая, что ускользнул от хвоста. Затем он снова услышал стук шагов позади себя. Он опять ускорился, радуясь, что надел на подошвы приглушающие резиновые накладки, как его учили на тренировках в УСО. Альфред свернул за угол и шагнул обратно в темный дверной проем, в котором пахло кошками и где он с трудом мог разобрать прерывистый звук радиопомех, доносившийся из дома, – видимо, какой-то участник Сопротивления пытался слушать запрещенную радиостанцию «Би-би-си». В кромешной тьме шаги слышались все ближе и ближе, то замедляясь, то прекращаясь, но потом неизменно возобновляясь. Внезапно в тумане возникла какая-то фигура, и Альфред резко прижался спиной к двери. Затем, когда мужчина поравнялся с ним, он со всей силой набросился на него. Наконец, это был его шанс остановить предательства, аресты, пытки; пришло время отомстить за то, что из-за ненавистного рейха он потерял свою семью и, насколько он знал, теперь и Жермен, Вирджинию и Руссе. Когда-то он был верным семьянином, который больше всего в жизни любил выращивать цветы и дарить их своей жене и матери. Но ужасы войны и невыразимые личные потери навсегда его изменили.

Пылая от гнева, он прыгнул на предателя, как дикий зверь, одной рукой зажав ему рот, а другой обхватив шею. Человек яростно боролся, издавая приглушенный булькающий звук, пока, наконец, его конечности не дрогнули в последний раз, и сопротивление не прекратилось. Когда Альфред бил головой свою жертву о стену, пока не появился «особый звук, как будто мокрая ткань хлопает на ветру», он слышал, как плачет ребенок. В конце концов он позволил телу, неподвижному и безжизненному, соскользнуть на землю. Шляпа мужчины скатилась в грязь, и Альфред почувствовал запах одеколона, от которого его вырвало. Затем, когда его глаза привыкли к темноте, пришло ужасающее осознание того, что его жертвой был не Алеш. Он убил не того человека.