Теперь Вирджиния, по недавнему признанию ЦРУ, вступила в «самый несчастливый период» в своей карьере, ознаменовавшийся «серьезными спорами о качестве ее работы»[443]
. В мае 1955 года ее снова перевели в подразделение, отвечающее за Балканы, в отдел военизированных операций. Ей была предоставлена захватывающая перспектива планирования и реализации тайного «крупного политического проекта» в качестве куратора и главного агента. Судя по ее паспортам, она проехала через Францию, Швейцарию, Германию и Великобританию, прежде чем вылететь обратно в Вашингтон, где составила особо секретный подробный отчет, в котором изложила свои выводы и рекомендации. Досье, все еще находящееся под грифом «секретно», ее начальник оценил как «выдающееся» и «очень профессиональное»[444]. В этой миссии она добилась такого успеха, что по возвращении в Вашингтон стала одной из первых женщин, принятых в кадровые сотрудники ЦРУ – привилегия для наиболее ценных сотрудников. Это означало ее продвижение по службе – повышение, которое не осталось незамеченным в кипящей мачистской среде штаб-квартиры агентства. К сожалению, восхищавшийся ею вышестоящий офицер был немедленно переведен на другую работу, и именно тогда у нее начались настоящие проблемы.Без поддержки покровителя отчет Вирджинии отложили, несмотря на первые хвалебные отзывы. В атмосфере бравады, характерной для того времени, многие шептались о том, что она слишком осторожна. С тех пор как в 1953 году президентом США стал Дуайт Эйзенхауэр, ЦРУ предпринимало все более смелые миссии, подпитывая войну против коммунизма, приобретшую черты «священной». Стиль работы Вирджинии, заключавшийся в тщательной подготовке, потерялся в неистовом стремлении к операциям под прикрытием, называвшимися внутри компании «шалостями». Это в конечном итоге привело к тому, что агентство, как выразился критически настроенный историк ЦРУ Тим Вайнер, сбилось с «международных кризисов на внутренние бедствия»[445]
. Высшее руководство Вирджинии в лице Фрэнка Визнера «доводило себя до полного безумия, работая по двенадцать и более часов в день шесть дней в неделю, и требовало того же от своих офицеров». В конце концов его вынесут из офиса ЦРУ в смирительной рубашке, но до того момента ему удавалось избегать тщательной проверки некоторых своих решений, изредка рассказывая директору агентства, о том, что он делал[446].Фанатизм Визнера привел к операции «Скрепка» – массовой вербовки бывших высокопоставленных нацистов на том основании, что, каким бы варварским ни было их поведение на войне, они также считались ярыми антикоммунистами. Разведывательная операция армии США взяла в работу и самого Лионского мясника, Клауса Барби. Каково было Вирджинии знать, что люди, которые несут ответственность за пытки и смерть стольких ее друзей, теперь избежали трибунала по военным преступлениям и были переведены в безопасное место ее же собственной страной – а иногда и ее собственным боссом – и получали деньги от американского правительства? Возможно ли, что она была вынуждена работать с некоторыми из них во время своих миссий в Германии или других местах? Из-за ее отказа говорить о работе можно только представить, что́ Вирджиния думала о политике или собственном положении в этих условиях. Ее давний товарищ из Лиона Андре Курвуазье считал, что она была по меньшей мере «крайне разочарована» тем, что ее «старые враги»[447]
теперь были в таком почете. Все это позволяет по-новому взглянуть на господствующее в то время в ЦРУ мнение о том, что женщины, как выразился один начальник резидентуры, «просто не так стабильны, как мужчины, на критически важных должностях»[448].После того, как ее отчет фактически положили на полку, Вирджиния неоднократно просила разъяснить свои обязанности, которые она назвала «расплывчатыми». Но ей приказали проявить «терпение» и оставили работать одну в «полном вакууме», как она говорила. Все ее дальнейшие предложения о новых заданиях воспринимались как «прекрасные идеи», а затем передавались для исполнения другим офицерам (мужчинам). Наконец, ей было приказано работать над заданием, которое предполагало обидное подчинение офицеру-мужчине на два ранга ниже ее. Немыслимо, что герою войны, женщине, которую когда-то выбрали вместо множества здоровых мужчин для выполнения одной из самых опасных секретных миссий Второй мировой войны, уже через десять лет пришлось терпеть такие унижения.