Хромированные сердца

Мы садимся и я начинаю рассказывать. Сначала тяжело, потом легче и легче. Я рада выплеснуть из себя воспоминания, я рада, что кто-то хочет знать о моей сестре. Я рассказала всё: про свадьбу, про аварию, кому, и про то, как однажды её сердце просто перестало биться. Не рассказала я лишь о том, что глубоко внутри я была рада, что Таня умерла, а не превратилась в растение как предполагали врачи.

Скомканные салфетки покрывают столик, когда я заканчиваю. Официант даже принёс новые.

Саша сидит с мокрыми глазами, закрывая ладонями рот. Он молчит и это хорошо, мне нужно прийти в себя.

– Как давно это было?

– Три года назад.

– Так давно?

– Ну да, как ты мог не знать, если такой близкий друг? – Откуда-то во мне появляется злость.

Его взгляд становится таким, словно я влепила ему пощёчину.

Мне становится стыдно.

– Мы сильно поссорились. – Он опускает голову и разглядывает свои руки. Красивые длинные пальцы. – Уже лет пять прошло.

Он вытирает глаза.

– Я так скучал по ней.

– А чего ж не позвонил её раньше? – Я снова чувствую злость.

– Гордость. – Горько улыбается он. – Ждал, что она сделает первый шаг. А почему у тебя её телефон?

– Я взяла его себе, после её смерти, на память. Все её вещи остались в Танжире.

– Спасибо, что встретилась со мной, для меня это многое значит. – Он берёт мои руки в свои и меня снова бросает в жар.

Я иду домой и все мои мысли о Саше. Даже непривычно, что я испытываю симпатию к парню. Этого не было так давно. Словно снова разнашивать новую обувь. Ну вот, мне понравился парень, а даже рассказать некому.

(Кое-кому есть)

И правда.

Я спускаюсь под мост и ты всё так же там. Одинокая, грустная

(Мёртвая)

Мёртвая.

– Привет. – Я сажусь подальше от неё. Запах стал ещё сильнее, но пока что это не вонь, а просто душок. – Как дела?

Дела у неё неважно. Всё лицо и руки покрылись огромными красными волдырями.

– Я вижу. – Говорю я. – А я познакомилась с парнем и он мне нравится. Ну, он вообще-то бывший парень моей сестры, которая умерла. И мне стыдно даже, как будто я украла что-то у сестры, звонил-то он ей.

Слёзы подкатывают к горлу. Я рассказываю ей, как я любила сестру, как смотрела на неё в гробу и не могла узнать. И мне было страшно. Мне казалось, что это был другой мёртвый человек, который прикидывается моей сестрой. Она не могла стать вдруг такой маленькой и сморщенной. А потом когда гроб стали опускать, я всё ещё ждала, что это окажется какой-то шуткой и она, ну, просто типа сильно заснула. Чем глубже в яму она опускалась, тем острее я чувствовала как мир вокруг становится теснее. Как вместе с ней уходит что-то изнутри меня, воспоминания, места, которые теперь тоже будут пустыми. Словно сам её дух уходил из этих мест и лишал их красок и эмоций. Когда могильщики стали засыпать гроб, я поняла что больше её не увижу и это было шокирующее новое ощущение. Я БОЛЬШЕ НЕ УВИЖЕ ЕЁ НИ-КО-ГДА.

Я рыдаю, закрыв лицо руками. Я размазываю тушь по щекам. Мёртвая девочка теперь кажется ещё грустнее, будто она грустит теперь ещё и за меня. Но мне становится намного легче. Никому из живых я не рассказывала об этом, мне трудно открываться людям. Не хочется вываливать на них свои проблемы.

– Спасибо что выслушала. – Говорю я покойнице и вдруг чувствую на себе взгляд. Колющее чувство на шее.

Я смотрю по сторонам, но никого не вижу. Мне становится страшно и я ухожу.

Вечером по телевизору показывают объявление о пропавшем человеке, женщине.

Ты такая улыбчивая на фото, что я не сразу тебя узнаю. В жизни ты была ещё красивее, чем я представляла. На фотографии у тебя скромная улыбка и даже в жизни у тебя были виноватые глаза. Ты пропала неделю назад. Оказывается ты жила не так и далеко от меня. Но я никогда тебя не видела. Может мы учились в одной школе? Обе стояли в одной очереди в магазине? Общались с одними и теми же мальчиками? В электричке ездили на одном кресле? Ты пропала без вести. Тебе девятнадцать. И тебя звали Ольга.

– Ольга. – Говорю я пустой комнате и мне становится страшно. Но ночью я сплю так спокойно, как не спала уже давно.

Поезд рассекает стену дождя. Тучи разрезают стрелы молний и гром оглушающе катится над полями. Такое чувство, что молнии вонзаются прямо в землю. В поезде уютно и тепло, правда слишком влажно и бабки начинают пованивать. Дай боже я умру раньше, чем стану ароматной кошёлкой. Струйки дождя стекают по окну, переплетаясь между собою. Стекло холодное и успокаивающе. Я прислоняюсь к нему лбом и немного дремлю. Электричка останавливается и я открываю глаза. На перилах перрона сидят несколько мокрых воробьёв, распушив перья.