Хромой Плакальщик

– Хочешь чего-нибудь? – спросил хозяин, заходя за прилавок. – Чай? Вина? – он знал, что Хромой не откажется от алкоголя, но надеялся, что обойдётся стаканчиком или двумя. Жадность была одним из пороков Сократа, и он редко когда угощал кого-либо чем-нибудь.

– Право неловко… – забормотал Плакальщик, уставившись себе на носки ботинок, и Сократ только обнаружил, что носит бродяга не туфли, а резиновые сапоги, обрезанные по щиколотку. Калоши, которые к тому же были местами дырявыми. – Я со вчерашнего утра ничего не кушал, – продолжил Платон, пунцовея. – И очень неважно себя чувствую. Боюсь предположить, что могу упасть в голодный обморок, если… не покушаю.

Сократ чуть ли не вслух выругался. Кормить этого бродягу у него в планах не было, но тут без вариантов. У них общее дело, которое могло принести хороший доход и придётся потерпеть. Он проворчал что-то типа «Садись пока, сейчас придумаем что-нибудь» и удалился в заднюю комнату, где хранились вещи, не уместившиеся на витрине. Также здесь стояла электрическая плита на одну конфорку, где он иногда готовил себе обед. Сейчас на ней стояла грязная алюминиевая кастрюлька, где сиротливо лежали две варёные в мундире картофелины. Вывалив их на тарелку, Сократ отломил кусок чёрного хлеба и выудил из литровой банки солёный огурец. Всё это он поставил на стойку перед Платоном и налил ему пол стакана вина.

– Ешь, пей, а я пойду табличку на дверь повешу. – Сказал Сократ. – А то будут ночью долбиться в дверь, а меня нет. Перебудят ещё всех соседей. Не нужно им знать, что я по ночам где-то шастаю.

Платон мелко закивал, уплетая холодную картошку и хрустя огурцом. Сок стекал у него по подбородку. Написав от руки на картонке, что ломбард закрыт до утра, Сократ вернулся в зал. Плакальщик уже всё съел и теперь с видимым удовольствием потягивал вино.

– Я переоденусь, пойду, – пробормотал старик и посмотрел в большие глаза Платона, выискивая там волнение или страх от предстоящего дела. Не нашел, махнул рукой и начал подниматься на второй этаж, где располагалась его спальня.

6

Девочка вздрогнула во сне, проснулась и снова заплакала. Мальчик попытался её утешить.

– Не плачь Лиз, мама скоро придёт и выпустит нас. Она обещала. – Он гладил её по спине, покачивал и вскоре девочка затихла.

– Мамы долго нет уже… – хрипло пробормотала Лиза всхлипывая. – Очень долго. А что если плохие люди с ней что-то сделали? И она никогда не придёт? А? Денис?

Мальчик, пряча глаза, неопределённо махнул рукой.

– Тогда мама пришлёт кого-нибудь нас спасти. – Уверенно сказал он. Помолчал и чтоб отвлечь сестру от тяжёлых мыслей, кивнул на деревянный ящик с припасами. – Нам надо поесть Лиз. Чтоб продержаться до её прихода.

Девочка сморщилась и закрыла глаза.

– Я не могу…

– Надо, – твёрдо произнёс Денис и встал, трясясь от холода. Ножом он открыл банку с говяжьей тушёнкой, достал хлеб и бутылку воды. Лиза смотрела на него умоляюще. Протянув еду сестре, мальчик кивнул. – Надо, Лиз. Поверь. Иначе холод убьёт нас.

– Я в туалет хочу, – прошептала девочка и закрыла лицо руками. Для неё было невыносимо мучительно делать это в присутствии постороннего. Хоть и родного брата. Стыд сжигал её изнутри, когда приходилось скрепя сердце садиться на ведро. Денис старался, как мог облегчить душевные страдания сестры. Он отворачивался лицом в дальний угол, садился и затыкал уши, чтоб не видеть и не слышать её. Сам он уже привык за месяц к наготе и не обращал на это внимание в отличие от Лизы. Когда с туалетом было покончено, они немного поели, завернулись в маленький плед и снова забились в угол, ожидая. Ожидая маму, которая закрыла их здесь, чтоб спасти от плохих людей. Или, если мама не сможет прийти, кого-нибудь. Кто спасёт их от этого кошмара.

7

Двое мужчин брели вдоль берега в полном молчании. Изредка, правда, Платон принимался бубнить под нос одному ему понятное, потом замолкал. Туман сгустился настолько, что разглядеть дальше, чем на пять метров, не представлялось возможным. Река оставалась справа, всплёскивая редкой рыбой, которую уже никто бы не осмелился употребить в пищу. Через два с половиной часа мужчины прошли пустошь, и вышли на отмель. Ухнул филин в ночи, вдалеке слышался концерт болотных лягушек. Они почти добрались до места, и теперь Сократ заметно нервничал.

– Дальше идём тише воды, – тихо сказал он. – Постарайся не бубнить и не шмыгать носом.

Платон непонимающе смотрел на него. Похоже, он не понял про бубнёж.

– Дойдём до завода, там со стороны реки есть лазейка в заборе. Помню, один клиент рассказывал. Они оттуда на цветмет железяки таскали. Дальше поведёшь ты.

Плакальщик кивнул и достал бумажку с кармана.

– Здесь написано, что дети спрятаны под вторым большим залом. – Пробормотал он, близоруко щурясь, читая часть письма. – Там слева есть лестница, уходящая вниз и ведущая в малую котельную. По коридору идти прямо, мимо складов угля, мимо сломанного крана. Дальше идут двери по обеим сторонам и коридор сильно сужается. Пятая дверь справа и ведёт в укрытие её детей. Ручка засова сломана, поэтому нужен рычаг или что-то вроде этого.