Хромые кони

Дверь открылась. Юнец по имени Том положил на стол Тавернер папку коричневого картона. Первая сводка. Папка выглядела неестественно тощей.

Тавернер кивнула, и Том, не проронив ни слова, вышел.

– Через тридцать секунд меня здесь не будет, – предупредила она Даффи.

– Моди рассказал мне про одну операцию.

– У него подписка о неразглашении. – Она подхватила папку. – Если он планирует болтать о своем славном прошлом, вызовите на ковер и вправьте мозги. Или воспользуйтесь услугами кого-нибудь ручного из полиции. Мне вас учить, как вам делать свою работу?

– Он имел в виду не прошлое. Сказал, что Джексон Лэм проводит операцию.

Она помолчала. Потом сказала:

– Слау-башня не занимается оперативной деятельностью.

– Именно поэтому я посчитал, что вам об этом следует знать.

Несколько секунд она смотрела поверх его плеча на стеклянную стену, за которой работали ее сотрудники. Затем перевела резкость и увидела в стекле собственное отражение. Ей было сорок девять. Стресс, напряженная работа и чертов Хронос оттоптались на ней по полной программе, и тем не менее она унаследовала отличные черты лица и обладала прекрасной фигурой. И то и другое она умела подать в лучшем виде. Сегодня на ней был темный костюм и нежно-розовая блузка, подчеркивающая оттенок ее волос по плечи. Она выглядела хорошо. Небольшое техобслуживание в перерывах между совещаниями там и тут, и к вечеру был шанс не выглядеть так, словно весь день трудилась в свином хлеву.

При условии, что не будет крупных неожиданностей.

– Что представляет собой эта операция? – спросила она.

– Я сначала подумал, что это мужик, но потом…

– Сидони Бейкер, – сказала Тавернер голосом, которым можно было резать стекло. – Джексон Лэм поручил ей наблюдение за журналистом. За Робертом Хобденом.

Ник Даффи кивнул, но было очевидно, что его утро испорчено. Одно дело – выкопать для хозяйки сахарную косточку, но обнаружить впоследствии, что хозяйка сама же эту косточку и закопала, – совсем другое.

– Да, – сказал он. – Конечно. Я просто…

Она смотрела ледяным взглядом, однако к чести Ника Даффи следовало отметить, что он не стушевался:

– Вы же сами сказали. Слау-башня не занимается оперативной работой.

– Это не операция. Это поручение.

Она практически слово в слово повторила то, что он сам вчера сказал Джеду Моди. Даффи даже слегка опешил.

– Задача наших слабаков, – продолжала Тавернер, – перекладывать бумажки и сортировать скрепки. Однако мелкую кражу им доверить можно. Ресурсы у нас на пределе, Даффи. Время сейчас непростое.

– Свистать всех наверх, – неожиданно для себя отозвался он.

– Да, лучше и не скажешь. У вас ко мне что-то еще?

Он помотал головой:

– Простите, что побеспокоил.

Даффи развернулся на выход. В дверях она окликнула его:

– И вот еще что, Ник…

Он повернулся.

– Кое-кому может не понравиться, если узнают, что я выдаю субподряды. Могут подумать, что это демонстрирует отсутствие у меня доверия к коллегам.

– Я понял, шеф.

– Тогда как на самом деле это не что иное, как целесообразное задействование ресурсов.

– Никто не узнает, шеф, – пообещал он. И вышел за дверь.

Диана Тавернер предпочитала не делать письменных заметок, если могла обойтись без них. Запомнить имя Джеда Моди большого труда не составляло.

Изображение на настенном экране не менялось: мальчишка в оранжевом, с мешком на голове. Сейчас по всему миру десятки тысяч людей уже жалели его и молились о нем. Помимо этого, его личность была темой огромного числа догадок и предположений. Для Дианы Тавернер же он был просто фишкой на доске. И ничем иным быть не мог. Если позволить себе руководствоваться эмоциями, то она не сможет делать то, что ей следовало, результатом чего должно быть возвращение мальчишки домой целым и невредимым. Она будет просто делать свою работу. Ее подчиненные будут делать свою. Мальчишка будет жить. Точка.

Она поднялась, собрала бумаги и направилась к двери, но на полпути вернулась к столу, выдвинула ящик и заперла в нем флешку, переданную ей накануне Джеймсом Уэббом. Копия флешки Хобдена, сказал он, сделанная Сид Бейкер. Благополучно доставленная. Никем не просмотренная. Данные с промежуточного ноутбука удалены безвозвратно. Его словам она поверила. Если бы она полагала, что он способен на несанкционированный просмотр данных, то питала бы к нему больше уважения, но в то же время и задания бы не поручила.

Мальчишка на экране сидел неподвижно. Только дрожала газета в руках. Он будет жить, сказала она себе.

Но даже Диане Тавернер было очевидно, что ему сейчас страшно.

* * *

Страх обитает в кишках. Там его логово. Он заселяется, двигает там все туда-сюда, освобождая для себя пространство. Страх любит слушать эхо от ударов собственных крыльев. Страх любит нюхать собственный пердеж.