Хроническая болезнь

Через два часа ожидания стеновая панель в дальнем конце комнаты отъехала в сторону, пропуская посетителя. На пороге стоял Григорий Дольский, Главный генетик. Этот низенький толстый человек всегда ассоциировался с кем-то приятным и добрым, даже домашним. Некоторые ученые считали, что полные люди не могут быть злыми, они всегда радушны и привлекательны, лучатся улыбкой и располагают к себе остальных. Любой журналист, в силу своей профессии, иногда обязан проводить время в государственных архивах, просматривать старые кино и видеопленки. Именно после посещения такого архива Светлана подметила, что большинство отъявленных негодяев были тощими и, поэтому, злыми. Наверно, этих людей мало кормили в детстве, вот они и выросли озлобленными на весь мир. Интерната же тогда еще не было, пичкали детей не пойми чем, и многие голодали.

Это, конечно, досужие выдумки, но определенная связь между характером человека и пропорциями его тела есть. Недаром врачи создали санитаров симпатичными пухленькими коротышками. Милые добродушные существа уже своим внешним видом притягивают к себе позитив, и очень хочется выполнять все, что они просят. Кажется, что санитары, или, как их прозвал Ковров, гномики, никогда не сделают тебе ничего плохого. Хотя, если вспомнить инцидент на площади…

Григорий Дольский внешне смахивал на Карлсона, героя детской сказки, хотя врач не рыжий, а лысый, как бильярдный шар. Но толстый, значит, – незлой. Эти рассуждения про себя немного успокоили Светлану, а генетик между тем уселся напротив.

– Уважаемая Светлана Колыванова, правительство Сакс-Сити хочет сделать вам официальное предложение…

– А почему предложение исходит от вас? Где Главврач? – перебила Светлана. Колывановой показалось странным, что уже второй раз за день она общается не с мэром города, а с его заместителем.

– Степан Тимофеевич вынужден лечь на внеплановую операцию. Подорвал здоровье, да… – залебезил Дольский. – Он наделил меня всеми необходимыми полномочиями. Итак…

– Прежде чем продолжать разговор, дайте мне пообщаться с братом, вы ведь обещали. Что с ним? – потребовала Светлана.

– Пожалуйста, вот ваш брат, – Григорий достал маленький цилиндрик, щелкнул им, и в комнате спроецировалась стереокартинка. Кирилл Колыванов лежал неподвижно на медицинской кушетке. Тело опутано датчиками с трубочками и подключено к специализированной аппаратуре.

– Что с ним? – ужаснулась Светлана, испуганно захлопав глазами.

– Как я и говорил, молодой человек не рассчитал свои физические силы. Это привело Кирилла в реанимационную палату, – с грустью в глазах ответил врач.

– Его жизнь в опасности? – забеспокоилась Светлана.

– Все под контролем. Человек находится в оздоровительном сне.

– Могу я навестить брата?

– Нет, вы же знаете, что у нас в Инкубаторе соблюдаются правила высочайшей стерильности. Да, и что на него смотреть вживую? Смотрите стереотрансляцию, сколько пожелаете. Ведь разговаривать с ним и общаться сейчас невозможно, нельзя будить и беспокоить. Камеры работают круглосуточно, я вам оставлю этот приемник, и вы сможете хоть каждую минуту наблюдать за своим братом. Оставлю, если вы согласитесь на наше предложение, – закончил генетик.

Светлана чувствовала, что в словах Дольского таился какой-то подвох, но в чем он, журналистка никак не могла понять. Рассказывать доктору о странном коте, как и о тревожной видеопередаче, явно не стоило. Еще примут за психически неполноценную, отправят на гипнотранс, но не это страшно. Страшнее потерять собственный статус. Достаточно малейшего отклонения от понятия «абсолютно здоровый человек» и все! Тогда прощай, сытая обеспеченная жизнь члена Генофонда! Лучше любые сомнения оставить при себе и послушать, что предложат врачи.

– Что за предложение? – осторожно поинтересовалась Колыванова.

– Вы почти год состоите в Генофонде, не так ли?

– Да, конечно.

– Вы в курсе последней политической обстановки?

– Да, я не пропускаю ни одного новостного сообщения властей, я и сама работаю журналисткой, – уверенно поддакнула Светлана.

– Хорошо, очень хорошо. Дело в том, что нам нужно обогатить банк яйцеклеток. Я понимаю, что возможности каждой отдельной женщины ограничены, но, если бы вы, как активный член Генофонда и, вдобавок к тому же, известная журналистка, выступили по стереовиденью и призвали всех женщин последовать вашему примеру… Тогда мы быстро восстановим образовавшийся дефицит генетического материала.

– Это совсем несложно, – кивнула Светлана.

– Тогда вам нужно поставить свою генетическую подпись вот на этом документе, – заявил врач и достал из папки тонкую белую пленку. На ней сверху стоял штамп с красным крестом и красным полумесяцем. Это означало, что документ относится к бумагам государственной важности. Слово «бумага», конечно, осталось из прошлого. Сейчас печатают только на пленках.

– Подпись? Неужели такая мелочь, как выступление в новостях, требует моей личной подписи? – засомневалась Светлана.

– Хм, вы хоть, и член Генофонда, но не состоите в медицинском штате. Вы – не врач, и даже не лаборант. Простая формальность, заявление о сотрудничестве.