Хроника

Когда Григория ложно обвинили перед императором Маврикием[561] и его сыновьями в убийстве некоего епископа, он так написал в письме[562], посланном им /f. 265c/ апокрисарию: «В одном только убеди правителей наших, что если бы я, их раб, пожелал вмешаться в погибель и поражение лангобардов, то сегодня народ лангобардов не имел бы ни короля, ни герцога, ни графов и пребывал бы в полном беспорядке. Но поскольку я страшусь Бога, я ужасаюсь при мысли о смерти даже одного человека». Вот каково было смирение Григория, ибо, хотя он и был верховным понтификом, он называл себя рабом императора и величал его своим правителем! Вот какова была его безупречность, ибо он не захотел дать согласия на смерть недругов своих! Когда же император Маврикий преследовал Григория и Церковь Божию, Григорий среди прочего так написал ему[563]: «Поскольку я грешен, то полагаю, что Вы тем более будете угодны Всемогущему Богу, чем более будете притеснять меня, Его скверного раба». Итак, из вышесказанного ясно, как превосходно смирял свой нрав блаженный Григорий. Ведь он говорит: «Я ищу преуспеяния не словесного, а нравственного». В самом деле:

Кто свой нрав и жизнь стремится достойными сделать,
Тот прочитай мой труд, Музе-наставнице вняв!

Так сказал некий поэт[564], и сказал он неправду, ибо учил многим мерзостям.

А кто хочет иметь достойные нравы, пусть читает, и запечетлевает в сердце своем, и исполняет на деле Книгу сына Сирахова, которую греки не без основания называют Панарет, от слова «pan», что означает «всё», и слова «arethos», что означает «добродетельный», так сказать, «вседобродетельная книга»[565]. Об этом сказал сын Сирахов, 50, 29–31: «Учение мудрости и благоразумия начертал в книге сей я, Иисус, сын Сирахов, Иерусалимлянин, который излил мудрость от сердца своего. Блажен, кто будет упражняться в сих наставлениях, – и кто положит их на сердце, тот сделается мудрым; а если будет исполнять, то все возможет; ибо свет Господень – путь его». И еще, 51, /f. 265d/ 31: «Приблизьтесь ко мне, ненаученные, и водворитесь в доме учения» и так далее, до конца книги. О том же говорит сын Сирахов в другом месте, 24, 37: «Видите, что я трудился не для себя одного, но для всех, ищущих премудрости».

Но нравы достойны тогда, когда имеющий богатство ради любви к Всевышнему Богу творит добро нищим Христовым. Этому учит сын Сирахов, 29, 12: «Ради заповеди помоги бедному и в нужде его не отпускай его ни с чем». И много наставлений на эту тему там же дает сын Сирахов. А где Бог дает эту заповедь, слушай, Лев 25, 36–37: «Бойся Бога твоего: [Я Господь,] чтобы жил брат твой с тобою; серебра твоего не отдавай ему в рост и хлеба твоего не отдавай ему для получения прибыли». То же, Втор 15, 4: «Разве только не будет у тебя нищего: ибо благословит тебя Господь на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел». И ниже, 15, 11: «Ибо нищие всегда будут среди земли [твоей]; потому я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей». За это восхваляется добродетельная жена, Притч, последняя глава (31, 20): «Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся». И заслуженно, ибо, как говорит Мудрец, Притч 19, 17: «Благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его». Это было явлено в Григории[566], коему ангел сказал, что в тот час, когда он велел дать серебряные денарии потерпевшему кораблекрушение, Бог предназначил ему стать верховным понтификом. Ведь блаженный Григорий охотно подавал нищим. Посему к нему подходит то, что читаем об Иове, 31, 16–20: «Отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы? Один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него и сирота? Ибо с детства моего росло со мною сострадание и от чрева матери моей изошло оно[567] (это во многом подходит блаженному /f. 266a/ Николаю[568]. – Прим. Салимбене). Если я видел кого погибавшим без одежды и бедного без по-^ 266 а крова, – не благословляли ли меня чресла его, и не был ли он согрет шерстью овец моих?» (Сие во многом подходит блаженному Мартину[569], который разделил с нищим хламиду.)