Хроника

Не так поступает тот, о котором говорится, Притч 17, 5: «Кто ругается над нищим, тот хулит Творца его». Вот на таких сетует Господь, Ис 28, 12: «"Вот – покой, дайте покой утружденному, и вот – успокоение". Но они не хотели слушать». Посему говорится, Притч 21, 13: «Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить, – и не будет услышан». Пример – тот богатый, который ничего не давал нуждающимся и полностью был предан чревоугодию и роскоши, и не хотел слушать ни мессу, ни Евангелие. И когда священники и клирики пели по нему усопшему «Вечный покой», Распятый заткнул пальцами уши Свои, говоря, что Он никоим образом не хочет слушать того, кто отказывался слушать слово Его. Посему Товит наставлял сына своего, говоря, 4, 7–8: «Из имения твоего подавай милостыню. ... Ни от какого нищего не отвращай лица твоего», – и многое другое говорится там о милостыни. «Тогда и от тебя не отвратится лице Божие. Когда у тебя будет много, твори из того милостыню, и когда у тебя будет мало, не бойся творить милостыню и понемногу». Сии наставления Григорий подкрепляет такими словами[570]: «Когда мы даем нуждающимся что-либо необходимое, мы раздаем не наше, а отдаем принадлежащее им». И еще[571]: «Творящий милостыню дает не тому, кто принимает, а Тому, из любви к Которому он издерживается». А то, что говорится у Иова, 31, 32: «Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему», /f. 266b/ – все это исполнил Григорий и многие другие; о них мы читаем в Послании к Евреям, 13, 1–2: «Братолюбие между вами да пребывает. Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам». Поэтому говорит блаженный Петр, 1 Пет 4, 9: «Будьте страннолюбивы друг ко другу без ропота». Ибо за это Господь одобрит избранных, Мф 25, 35: «Был странником, и вы приняли Меня».

Что же касается слов сына Сирахова, 19, 26: «По виду узнается человек, и по выражению лица при встрече познается разумный», – с этим согласуются слова другого Мудреца, Еккл 8, 1: «Мудрость человека просветляет лице его, и суровость лица его изменяется». Был у нас в ордене братьев-миноритов некий министр по имени брат Альдевранд, и был он из города Фьеньяно, что в Имольском епископстве. О нем брат Альбертин из Вероны, чьи проповеди памятны всем, в шутку говорил, что он получил безобразный облик от Бога. В самом деле, у Альдевранда была уродливая голова, напоминавшая по форме шлем древних, и на лбу – множество волос. А когда ему приходилось петь в восьмидневие Эпифании начало известного антифона «Голова дракона», братья смеялись, и сам он смущался и краснел. Я же вспоминал известное изречение Сенеки[572]: «Какова, по твоему мнению, душа того, чей внешний облик так безобразен?»

А слова сына Сирахова, 11, 2: «Не имей отвращения к человеку за наружность его», – превосходно поучают, поскольку, как говорит блаженный Августин[573]: «Многие презрели смиренного Христа, но они не достигли высоты Его». Почему так? Исаия подтверждает это мнение, говоря, 53, 3: «И мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его». И чтобы этого не случилось, сын Сирахов приводит пример, говоря, 11, 3: «Мала пчела между летающими, но плод ее /f. 266c/ – лучший из сластей». К этому же относится и пример, приводимый современным поэтом[574]:

Тонкий писчий тростник таит медовую сладость,
И невеликий ручей жажду в жару утолит.

Поэтому обрати внимание, что вышеприведенное предостережение сына Сирахова, в котором он говорит: «Не имей отвращения к человеку за наружность его», – было забыто теми, кто презрел Александра[575] и Закхея, и блаженного Мартина, и Констанция, хранителя церкви святого Стефана возле города Анконы, о котором блаженный Григорий в первой книге Диалогов, гл. 5 говорит, что «был он весьма небольшого роста и с виду худой и неприметный» и однако обладал глубочайшим смирением; а это противоречит тому, что обычно говорят:

Редко смирен малорослый и редко умен долговязый,
Редко рыжеволосый бывает не склонен к измене.

Некий деревенский житель испытал смирение этого Констанция, сказав о нем: «Я думал, что он человек видный, а он даже не похож на человека». И Констанция это не смутило, и он крепко обнял и облобызал селянина. Посему следует поразмыслить, каково же было смирение у того, кто так сильно возлюбил селянина, презревшего его. «Ибо то, что скрыто в каждом, испытывается нанесенной обидой. Ведь как высокомерные возносят хвалы за почести, так смиренные в большинстве своем – за презрение к себе. И когда они видят себя ничтожными в глазах других, они радуются, потому что понимают, что это укрепляет мнение, которое и они сами имели о себе самих»[576]. Сей Констанций, как там же рассказывает блаженный Григорий, был человеком такой святости, что вместо масла заставлял гореть в лампадах воду.