Хроника Богов: Мертвое Царство

Обречен в пасти лютых терцодов бывать.

Собирают по миру те души людей,

Что погибели лик повстречали своей,

Но в Умершее Царство идти не спешат,

Мидиана-столицы не видели врат.

За чертой ждет их пламя асурских навал,

Там, где раньше на троне Аид восседал,

Там, где Тьма свое мрачное пламя зажгла,

Ждут чудовища жертву в обители зла.

А столицы покой демон Цербер хранит,

На ошейниках — цепи, и гиря блестит.

Пес лежит у ворот, смотрит в темную даль,

Разминает клыки и жует ими сталь.

К стражу Адских ворот устремился герой,

Молча шел человек у него за спиной,

За свободу сражаться Хенон возжелал,

Свет святого златой в его сердце пылал.

Вышел к Церберу воин и вынул свой меч,

Он напал на терцода, начал свою речь:

«Страж темницы подземной, жестокий палач,

Ты свидетель асурских былых неудач,

Но последний твой день в этом мире пустом!

— На трехглавого пса замахнулся мечом,

Засверкало орудие светом златым,

Взгляд чудовища лютого сделал иным.

Разум бога очищен от мрака сует,

В нем скопилось могущество прожитых лет,

Но смертельный удар он врагу не нанес,

От атаки укрылся, свирепствуя, пес.

Увернулся прыжком, на врага наскочил,

И в Хенона плечо свои зубы вонзил,

Демон Цербер клыками стал плоть разрывать

Той руки, что сжимала меча рукоять.

Взор чудовища пламенем адским пылал,

Смерть Хенону суля, яд в крови побежал,

Но герою не дал умереть у ворот

Тот цветок, что в груди у Хенона растет.

Он взращен в теле бога извечно живом,

В глубине был согрет его сердца теплом,

Поглощал силы вод, что титан подарил

И наследие Зои Великой хранил.

Окропленные духом святым лепестки,

Что начало берут у Небесной Реки,

Мощь безгрешной души поглощая, зажглись,

И златые потоки вокруг разлились.

В том потоке златом яд асура сожжен,

Но владыка терцодов еще не сражен:

Он дыханием пламени бога терзал,

И сильней свою челюсть стальную сжимал.

Не сдавался герой, меч не бросил к земле,

Свою жизнь не предал он асурской золе.

Гневный рев расколол небеса пополам,

И прошла мощь удара по трем головам.

Разомкнулась чудовища черная пасть,

Возвратил вновь Хенон над сознанием власть.

Цербер силой удара отброшен назад,

Но хранит все дорогу в пылающий Ад.

Он Хенону не даст чрез врата перейти,

Крепко демон преградой стоит на пути.

Полон гнева терцода неистовый взор,

Он велик, как гора, но Хенон — выше гор.

Пусть прошел мимо цели последний удар,

Не угас в сердце бога неистовый жар.

Меч вознес над врагом, вновь к удару готов,

Защищает Хенона святого покров.

В этот раз уклониться терцод не сумел,

Пасть от воина рук — всех чудовищ удел.

За мгновенье в бою беспощадных врагов

Пес трехглавый лишился одной из голов.

По земле покатилась, померк свет в глазах,

Божья кровь — вместе с ядом на острых зубах.

Пес завыл, боль собрав в тот пронзительный вой,

Он скорбил за потерянной той головой.

Замахнулся Хенон для удара опять,

Но терцод не желал свою душу отдать,

Ухватился зубами за меч и сломал,

Видел бог, как орудье свое потерял.

И воскликнул Хенон, обращаясь к тому,

Кто сберег его жизнь, не повергнув во тьму:

«Перейди чрез врата, в царство божье беги,

Свою душу от демонов тех береги!»

То услышав, к вратам человек побежал,

От жестоких спасаясь асурских навал.

Допустить то не мог страж асуров вовек,

Чтоб сбежал с Преисподней простой человек.

Цербер ринулся к старцу, о боге забыл,

Без меча тот остался и жизненных сил.

Но не сдался Хенон, вновь на стража напал,

В кулаках обе шеи терцода зажал.

Испускал Цербер пламя, горела земля,

С третьей шеи шла кровь, что чернее угля.

Рвался дальше, чтоб жертву зубами достать,

Чтоб обратно в асурскую бездну забрать.

Чтоб терцода сдержать, нет в руках столько сил,

Пса в терновый ошейник Хенон заточил.

Вновь цветок ему с Цербером в битве помог,

Терн терцода связал, повалил его с ног.

Пал на землю сильнейший из демонов слуг,

Впились в тело шипы, стебли вились вокруг,

Рев пронзил небеса, кровь струилась из ран,

Цербер мукам от гнева природы предан.

Пес рычал и пылал его дьявольский взгляд,

А беглец оглянуться боялся назад.

Так лежал гневный страж, безысходно смотрел:

Человек пересек Мидиана предел.

Он бежал в пустоте, чтоб в веках не уснуть,

В подземелье искал свой спасения путь.

В лабиринтах земли он сиял, как маяк,

Развевая вокруг безысходности мрак.

На углях жег он ноги босые свои,

Где когда-то циклопов точились бои.

Заточил как титан их навек под собой,

Не сумели в глубинах найти свой покой.

Только молвил Гифаз, их правитель велик:

«Не видать больше солнца святого нам лик.

Но в глубинах найдем отомщение мы,

Будем мир сотрясать из подземной тюрьмы.

А однажды найдется великий герой,

Что на волю наш род поведет за собой,

Он могущество Сердца Земли подчинит,

Его слава по миру за миг полетит.

Он повергнет титанов, накажет их род,

Вновь увидят циклопы светила восход».

И циклопы, в пророчество свято поверив,

До спасения вскоре нашли свои двери.

Утекает в забвенье былого река,

С той далекой поры пролетели века.

И теперь в этой пустоши бродит душа,

Мрак и тьму на пути своим светом круша.

А у Адских ворот держит зверя Хенон,

Безоружен герой, но еще не сражен.

Пес в оковах терновых от боли рычит,

Каждый раз новый шип его тело разит.

Нерушимый Хенон и холодный, как лед,