Хроника Богов: Мертвое Царство

Тем и жизнь на просторы свои возвратил.

Только хворь пустоты посетила Гилар,

Неизбежен владыки пустынного дар.

И, как сына под сердцем носила своим,

Был он ангелом смерти пустыни храним.

Наступил судный день, и на ложе ее -

Бездыханна Гилар, бездыханно дитё.

Безутешен Карон, он потерей разбит,

Только память теперь в своем сердце хранит.

Показалось ему — свет надежды сверкнул,

Но к Безликому Генос, родившись, прильнул,

Он Карона отверг, светом звезд засиял:

«Не создал ты меня и мне имя не дал,

Не родитель ты мне, мне Безликий — творец,

Только мир — мой исконный навеки отец».

Тем разбит был пустыни былой властелин,

Нет отца у пророка, он вечно один.

Возвратился Карон в опустевший дворец,

Наступил его тленному счастью конец,

В одиночестве стен, что подобны тюрьме,

Вдруг явилась Гилар среди ночи во тьме.

Ее дух, что покой свой не смог обрести,

Оставляя любовь крест тяжелый нести,

Возвратился домой, чтоб его повидать

И посланье душевных глубин передать.

Рад увидеть ее повелитель Карон,

Хоть не верил, что все это — явь, а не сон,

А Гилар обратилась с улыбкой к нему,

Чтоб Карона душа не вернулась во тьму:

«Мой мятежный владыка пустынных высот,

Пусть по жизни добро твою душу ведет,

Не горюй об утратах, ведь в худший сей час

Не хочу, чтоб твой дух среди скорби угас».

Как сказала Гилар свой последний завет,

Угасать стал тотчас ее пламенный свет,

И воскликнул песчаный владыка: «Постой!

На мгновенье хотя бы останься со мной…»

Но, оставив лишь звездного пламени прах,

Упокоилась дева, растаяв в веках.

И остался Карон средь ночной темноты,

Пленник грусти, которой все грани пусты.

Ее воля святая лишь в мыслях звенит

И нести добрый свет властелину велит.

Верно царь свое слово любимой держал,

Свой могучий топор вглубь земли закопал,

Чтоб погибель невинным теперь не нести,

Коль возникнут преграды на светлом пути.

Но в далеком дворце царь людей не встречал,

Бой титанов с богами Карон миновал,

В одиночестве диком сходил он с ума,

Нелегко убежать от пустыни клейма.

Пусть давно все цветет во владеньях его,

Царь хранит пустоту, сам не зная того.

Пьет пустыня из сердца великого кровь,

Царь не может забыть своей боли любовь,

Память боли — Карона извечный палач,

Возвращает титану плоды неудач:

Он один навсегда, счастье вновь не вернуть,

Остается в раздумиях смутных тонуть,

И к безумию делает царь новый шаг,

Одиночество, боль, сам себе новый враг.

Содрогнул смех безумья Карона дворец,

Вел с титаном беседы кристальный ларец,

Звонкий голос промолвил Карону царю:

«Я свободой от боли тебя одарю!

Мой приятель, я тайну спасенья припас,

О потерях забудешь, придет новый час,

Жизни новой рассвет, возвышаясь, взойдет,

И страданий стена под давленьем падет,

Все изменится скоро, хоть веры в то нет,

Но на вечный вопрос очевиден ответ.

Боли память причина во все времена,

Сеет в душах страданий-убийц семена,

Истребить надо их, как последний сорняк,

Ведь забвенье — свободы не тлеющий знак.

Как о прошлом забыть и о боли своей

И не ждать в старом замке конца своих дней,

Сделать шаг только надо, единственный шаг,

Истребить темной памяти злобный очаг,

Как свершить то, я знаю великий секрет,

Коль вернешь мое тело и душу на свет.

Мое дело легко — изменю лишь судьбу,

Чтоб покончить титана и боли борьбу,

И страданиям вечным наступит конец,

Отворить только надо кристальный ларец».

То услышав, Карон к темной сделке готов,

Стал Сивара он жертвой обманчивых слов,

Лжи, что льется, как мед, но, как уголь, горька;

Потянулась к шкатулке титана рука.

Ликовал дух пустыни — победа его,

Он на воле не будет щадить никого,

И пустыня весь мир поглотит в судный час,

Заклинание зла дух пустынный припас.

Он в кристальном плену месть в уме созидал,

Свои силы из пламени гнева черпал

И нашел новый путь, чтоб достигнуть того,

Что веками терзало сознанье его.

Жаждал дух покорить весь бескрайний простор,

И с собратьями духами выиграть спор,

Поглотить все живое, навек иссушить,

Дать вселенной возможность о жизни забыть.

И придумал для этого дьявольский план,

В том деяньи поможет Сивару титан.

Он разбит своим горем, лишенный ума,

На душе его вечно бушует зима,

А наивная вера надежду хранит,

Только новые беды титану сулит.

Он ларец отворил, ожидая чудес,

Крик свободы Сивара дошел до небес.

Он возник из ларца дикой бурей песка,

Вмиг настигла титана забвенья река.

Иссушала душевную память глубин,

Ликовал оттого пустоты властелин.

Все Карон позабыл, как того пожелал,

Отблеск боли из царского взора пропал,

Но и жизнь не сияла в титана глазах,

Обращался он быстро в безжизненный прах.

«Жизни нет без души, — засмеялся Сивар, -

Добровольно ты принял смертельный мой дар!»

Знал злой дух пустоты, что победа близка,

Потянулась к бессмертному телу рука.

Воедино слились господин и слуга,

Так царя пустота подняла на рога,

В вечном теле, что смерти не знает порок,

Душ убитых пустыней горит огонек,

Голос духа ликует устами царя,

Вновь взошла в небесах его мощи заря.

Он смеется злорадно над глупым слугой,

Что пожертвовал жизнью и кровью родной.

Поднял руку владыка — дворец задрожал,

Плоть Земли его дар в тот же миг разорвал:

Из подземных глубин снова вырван топор,

Сокрушивший высоты безжизненных гор.