Хроника Чёрных Клинков (Город Мечты. Несущий бурю)

— Иркан, пожалуйста, не... — Он оттолкнул ее и твердыми шагами направился к Рубиновому Трону. Стало совершенно очевидно, что он решил сесть на него, тем самым совершив одно из самых больших преступлений, расцениваемых, как предательств, наказуемое самой ужасной смертью по законам Мельнибона. Каймориль побежала за ним, схватила его за руку.

Голос Иркана прозвучал громко и отчетливо:

— Все хотят видеть Иркана на Рубиновом Троне! — Она с ужасом вздохнула и испуганно посмотрела на Дайвима Твара, чье лицо стало суровым. Тот сделал знак страже, и между Ирканом и троном возникло два ряда вооруженных людей.

Иркан повернулся и посмотрел на Повелителя Драконьих Пещер. Он прошипел ему:

— Тебе очень повезет, если ты погибнешь вместе со своим господином.

— Эта почетная стража проводит вас из зала, — спокойно ответил Дайвим Твар. — Сегодня все присутствующие вполне насладились вашей беседой с императором, принц.

Иркан оглянулся, расслабился и пожал плечами.

— Ну что же, времени достаточно. Если Эльрик сам не отречется от престола, придется его скинуть.

Каймориль вздрогнула.

— Если ты причинишь Эльрику хоть малейший вред, я убью тебя собственной рукой, Иркан.

Он поднял красивые брови и улыбнулся. В этот момент, казалось, он ненавидел свою сестру еще больше, чем двоюродного брата.

— Твоя преданность этому созданию решила твою судьбу, Каймориль. Я предпочту, чтобы ты скорее умерла, чем родила от него еще одного альбиноса. Я не желаю, чтобы наша кровь смешалась с его кровью. Подумай о сохранении собственной жизни, сестра, прежде чем на что-то решиться!

И он сошел вниз, расталкивая тех, кто подошел поздравить его. Он знал, что проиграл, и похвалы льстецов сейчас только раздражали его. Огромные двери зала захлопнулись за ним с треском.

Едва Иркан ушел, Дайвим Твар поднял вверх обе руки.

— Продолжайте танцы, дамы и кавалеры. Наслаждайтесь всем, что найдете в этом зале. Это наш император ценит больше всего.

Но было ясно, что в эту ночь танцы будут недолгими. Придворные уже оживленно обсуждали происшедшее.

Дайвим Твар повернулся к Каймориль.

— Эльрик отказывается признать опасность, принцесса Каймориль. Тщеславие Иркана может погубить нас всех.

— Включая его самого, — вздохнула она.

— Да, включая и Иркана. Но как мы можем избежать этого, Каймориль, если Эльрик отказывается отдать приказ об аресте твоего брата?

— Он верит в то, что таким, как Иркан, надо позволять говорить все, что им вздумается. Это часть его философского учения. Я с трудом понимаю, что это значит, но такое отношение, кажется, является основой его веры. Если он уничтожит Иркана, он тем самым уничтожит ту базу, на которой основана вся его логика. По крайней мере, так он мне объяснял.

Дайвим Твар вздохнул и нахмурился. Он был не в состоянии понять Эльрика и иногда с испугом ловил себя на том, что симпатизирует взглядам Иркана. По крайней мере, мотивы и действия принца были просты, прямы и доступны пониманию. Однако он слишком хорошо знал характер Эльрика, чтобы допустить мысль о том, что его друг действует так по слабости или недомыслию. Парадокс заключался в том, что Эльрик терпел предательские действия Иркана только потому, что чувствовал свою силу, потому, что мог уничтожить его в любую минуту, едва это пришло бы ему в голову. А характер Иркана был таков, что он должен был всё время испытывать эту силу Эльрика, потому что инстинктивно понимал, если Эльрик ослабеет и прикажет его убить, тогда и именно тогда Иркан выиграет.

Это было запутанное положение, и Дайвим Твар искренне надеялся, что скоро оно разрешится. Его преданность королевскому дому Мельнибона была сильна, а личная преданность Эльрику еще сильнее.

Он несколько раз серьезно задумывался над тем, не приказать ли ему тайно умертвить Иркана, но пришел к выводу, что такой план почти наверняка не принесет успеха. Иркан был колдуном большой силы и, несомненно, узнал бы о всякой тайной попытке покушения заранее.

— Принцесса Каймориль, — сказал Дайвим Твар, — я могу только молиться о том, чтобы брат твой проглотил столько своей злости, чтобы она отравила его.

— А я присоединяюсь к этой молитве, Повелитель Драконьих Пещер. — Они вышли из зала вместе.

ГЛАВА 3